Выбрать главу

Рыбаченко Олег Павлович

Молекула-попаданец

КНИГА ШЕСТАЯ

АННОТАЦИЯ

В одной из альтернативных реальностей Адольфу Гитлеру удалось развиться до уровня гипервсемогущего Надбога и теперь вся сверхцивилизация человеческих Богов-демиургов, всемогущих творцов вселенных под угрозой уничтожение и порабощения. Чтобы отыскать ключик к победе, над не знающим пределов силы бесноватым фюрером российского полковника-инженера Петра Дегтярева воплощают в молекулу ДНК в голове Гитлера.

Родина моя, мирозданий тьма, Над тобой завис — адских сил топор! Стал вдруг всемогущ — жуткий Сатана, Над вселенной всей длань свою простер!
Нет у нас Земли, лишь один Тартар — Полыхает мрак жгучей, мерзкой тьмой! Думал просто шут — глупости орал, А теперь весь свет под его пятой!
Но Отчизны жизнь, вам не пересечь, Будем побеждать, орды и толпу! Ведь могучий он русский царь-медведь, Фюреру башку — говорит, снесу!
Как нам тяжело, если враг могуч, Если у него есть в запасе ход… Ревет вампир под луну из туч, Хочет нас пустить под пилу в расход!
Русский дух таков, не найти цепей, Жесткость и любовь все в одной душе! Лучше не дерись — будешь ты целей, А с любимой рай даже в шалаше!
Будущее мира — каждый демиург, Можешь ты ваять счастье на века, Но пришел бандит, даже очень крут, И теперь горит как смола мечта!
Но надежда есть, в ней великий смысл, Что придет Господь — фюрера судить! Очень ты легка — человека мысль, Хоть порой тонка, шелка пряди нить!
Будет новый мир, где свободно всем, Где любой из нас человек-гора! И грядет как вал время перемен, Выгони из жил, ты инстинкт вора!

ГЛАВА 1

Всемогущие создатели-демиурги Корсак и Эммануэль накручивали себе облака из звезд и пульсаров. Небесные светила сливались в фигуры немыслимых созданий иных миров. Вот например краб с шеей жирафа и крыльями бабочки принялся разбрасывать переливающиеся цветом оранжевой глазури карты. Причем рисунки на картах пришли в движение и принялись осыпать друг друга постоянно меняющими форму пузырями. Эти сказочные презенты — то принимающими облик танкетки, то наоборот обращаясь в безобидную смесь мамонтенка и тигренка в обрамлении лепестков хризантем и астры.

Эммануэль отбрасывала руками тоже состоящее из не желающих стоять на месте рисунков домино и хихикнув заметила:

— Все же хорошо состоять, как мы из гипертеоплазмы. Все подвластно нам…

Корсак парировал костяшку и она вдруг внезапно рассыпалась множеством драгоценных ювелирных украшений. Мальчишка-демиург с печалью в голосе заметил:

— Не все… Та планета Земля от которой зародилась цивилизация сверхдемиургов, нам не подвластна… — Корсак тряхнул головой. — Ни в малейшей степени!

Эммануэль бросив взгляд на извивающиеся змейкой подлунные миры заметила:

— Тем лучше! Не хватало нам себя уничтожить пусть даже благим вмешательством.

Корсак неожиданно расхохотался и вспомнил одну из своих проделок:

— Это когда хроноагент в одном из моих мирозданий всего лишь освободил бабочку из паутины, а результат — он вернулся в тот мир, где державы оси проиграли вторую мировую войну!

Эммануэль хищно оскалила зубы и злобно ответила:

— Фу! Плагиат с человеческой фантастики. А я вот тебя переплюнула. — Богиня-демиург испустила от зубов солнечные зайчики с миллионами оттенков и продолжила. — Всего лишь один не раздавленный вовремя клоп сделал так, что в мире воцарилось язычество с единой империей.

Корсак презрительно фыркнул, несколько тысяч галактик словно цветочная пыльца встяхнулись и закружились от рассерженого дыхания демиурга:

— Если этот клоп своим укусом помешал зачатию Юлия Цезаря, то вполне возможно. Рим сохранил республиканскую форму правления и относительную внутреннюю стабильность. Потом постепенно не имея себе равного оппонента завоевал весь мир. Ну, а христианство в условиях сильной римской власти и постоянно растущего уровня жизни, не смогло стать настолько массовым, чтобы кто-то взял и сделал его государственной религией. Понятно, что и арабы не могли насадить Ислам и победить могучий Рим.

Мальчишка-демиург оглушительно звонко рассмеялся:

— Но ведь это и у меня было. — И на носу божества вдруг вырос хоботок с бутончиком на конце. — Пусть и без клопа!