Лагранж в своем «Реестре» дает отчет об этом экстренном собрании труппы:
«В воскресенье 15 марта нынешнего 1671 года, прежде чем закрыть театр, труппа постановила переделать внутреннее устройство зала, который первоначально был построен наспех и неосновательно… Все обсудив, труппа решила перестроить помещение целиком, прежде всего — его остов, сделать театр пригодным для разных машин, поправить все ложи, амфитеатры, скамьи и балконы, как в том, что относится до столярных работ, так и в обивке, украшениях и удобстве; сверх того, сделать другой потолок надо всем залом, который до сего числа, 15 марта, был покрыт лишь большим куском синего холста, подвешенным на веревках. Было решено также расписать вышесказанные плафоны, ложи и амфитеатры и все, что касается до украшения зала, где пристроен третий ярус лож, коего до тех пор не было… Согласно вышесказанному решению труппы, работы по перестройке и украшению вышесказанного зала начались 18 марта, то есть в среду, и кончились в среду 15 апреля нынешнего года. Всего расходы составили… 1989 ливров 10 су».
Возвращаются актеры Итальянской комедии. Они будут играть в обновленном Пале-Рояле в очередь с мольеровской труппой; справедливость требует, чтобы они взяли половину расходов на себя.
В этом месте «Реестра» есть и еще одна интересная подробность. Труппа не просто решает возобновить «Психею» и ставить отныне «всевозможные представления, как простые, так и с машинами», но и создает постоянный оркестр из двенадцати скрипок и хор. Как только кончаются работы в Пале-Рояле, то есть с 15 апреля, актеры начинают готовить машины, декорации, все необходимое для «Психеи», которую Лагранж называет «Большим представлением». Набирают музыкантов. По этому поводу Лагранж дает любопытное пояснение:
«До сих пор музыканты и музыкантши не желали показываться публике; они пели на театре в ложах с решетчатыми загородками. Но это препятствие удалось устранить, и с помощью небольших затрат нашли людей, которые согласились петь на театре с открытыми лицами и одетые как актеры».
Это еще одно мольеровское сценическое нововведение.
Люлли обеспокоен быстротой, с которой преображается Пале-Рояль (у труппы Мольера есть чем платить; она вправе требовать, чтобы работы были закончены безотлагательно!), этим оркестром, этим хором. Не станет ли Пале-Рояль таким же соперником для только что созданной Оперы, каким он стал для Бургундского отеля?
Не окажется ли под угрозой положение, которого Люлли достиг к Париже, его всемогущество в том, что касается музыки? Он не забыл, что король назначил его суперинтендантом музыки. С этих пор он предпринимает всякие закулисные шаги, чтобы расширить свои привилегии, добиться от Людовика XIV настоящих полномочий. То обстоятельство, что Мольер — его друг, не смущает Люлли; этот флорентиец не мучается угрызениями совести, когда задеты его интересы. Мольер слишком доверчив и слишком честен, чтобы почуять, откуда ветер дует. Люлли — не только его старый товарищ, но и его должник.
В конце предыдущего года (14 декабря 1670 года) Мольер одолжил Люлли 11000 ливров, которые нужно будет выплачивать в виде ежегодной ренты в 550 ливров. Люлли купил участок в приходе Святого Рока, на углу улиц Пти-Шан и Святой Анны. Там он выстроит себе дом. И несмотря на этот долг, он не остановится перед тем, чтобы причинить Мольеру серьезные неприятности, а деньги вернет только в августе 1673 года, Арманде в руки.
XXX «ПЛУТНИ СКАПЕНА»
«ПЛУТНИ СКАПЕНА»
Пока идут приготовления к «Психее», Мольер сочиняет «Плутни Скапена». Его тревожит прием, который окажут «Психее» зрители в Пале-Рояле, где она неизбежно пойдет в менее великолепной, несмотря на все затраты, постановке. На всякий случай, чтобы подстраховаться, он вновь обращается к фарсу, берет старую свою вещицу «Горжибюс в мешке» (просто сюжетную канву, по которой импровизировали его былые товарищи в скитаниях по стране), с легким сердцем грабит Ротру и Сирано де Бержерака — и пишет «Плутни Скапена». В этой пьесе он собрал все фарсовые ситуации, все буффонады, все приемы, трюки и хитрости жанра и сделал из такой пестрой груды образцовую в своем роде комедию. Превзойти его здесь уже никто не сможет. Интрига тут очень сложная и неправдоподобная. Но это не имеет значения, главное — стремительный ритм действия, точнее — искрометный темперамент Скапена. А теперь можно перейти и к самой пьесе.