Выйдя снова во двор церкви, все встали, как вкопанные. На дорожке стояла мольфарица в воскресном платье с яркой вышивкой, в красном головном уборе с кистями, со всеми своими сгардами и оберегами. В руке она держала прутики освященной вербы. Но на службе ее что-то никто не видел. Была ли? Неужели не заметили такую персону?
— С праздником святым, — приветствовала она всех. — Что вы, тётки, так повисли на священнике? Ещё подумает, что вы — ведьмы! Только ведьмы так за святыми отцами бегают, за одёжу хватают, чтобы отпустил им грехи на весь год!
Все хозяйки мигом отхлынули от отца Романа. Мольфарица засмеялась.
— Я спасла вас, отче! Окажите услугу, принесите святой воды. У меня весь запас, что с Крещения был, закончился.
— Сама пойди и возьми, — отец Роман показал на открытую дверь храма. — В чане сразу за дверью. Нацеди, сколько нужно. Ты же не боишься порог церкви переступать? Крыша на голову не рухнет?
— Добрые шутки — дело хорошее, — кисло усмехнулась в ответ мольфарица, погрозив отцу Роману пальцем. — Веселее жить сразу. Я уж лучше на Пасху водичку возьму, не сейчас.
Люди перешептывались, что бы это могло значить? Поссорились священник с мольфарицей или, правда, шутили над суевериями темных прихожан? Мольфарица куда-то делась, даже не видели, как уходила. Священник ушел по своим делам, а люди долго обсуждали эту встречу и не знали, что думать?
***
Под Пасху очень многие хозяйки, как обычно, брали особую краску для яиц именно у мольфарицы. Что она туда домешивала, никто не знал, но крашанки получались яркие, гладкие, блестящие. И отличались особой прочностью. Как начнут соседи, особенно, дети, в шутку биться пасхальными яичками, против ее крашенок у обычной скорлупы не было шансов. Хоть гусиное яйцо, всё равно треснет.
После праздничной службы, на рассвете, когда люди расходились из церкви, унося освященное угощение, на пути отца Романа снова как из-под земли выросла мольфарица. Ответила на приветствие и протянула красное яичко, похристосоваться. У отца Романа в руке тоже была крашенка. Он стукнул по крашенке мольфарицы и случилось странное.
То, что его пасхальное яйцо с обычной краской из луковой шелухи треснуло, никого не удивило. Но оно раскололось, точно было сырым, изнутри полилось черное, как смола.
— Ай-яй-яй, как же так, — покачала головой мольфарица. — С праздничком!
— Не к добру, — пробормотал дед Евсей. Он стоял близко и не только отлично видел, но и понял, что мольфарица бросила вызов священнику.
Стоило отвести глаза, как она пропала, и никто не мог понять, куда делась. Люди удрученные шли по домам, и у всех, кто покрасил яйца знаменитой красочкой мольфарицы, из них тоже лилась смола. Люди боялись есть освященные крашанки, не могли угощать соседей. В народе эту напасть прозвали Чёрная пасха.
Втихомолку по домам все шептались, что это месть мольфарицы священнику, она точно больше не светлая — черти завладели ее душой, только с виду она всё та же. А внутри…
Но даже Мотря не посмела ничего такого сказать в голос, когда соседи сдержанно интересовались: «У вас было? И у нас… и у нас… и у нас… Никогда такого не видели и не слышали».
У старого знахаря был свой семейный рецепт окраски яиц, с узорами на боках из первых весенних листочков. Так что у них дома праздничное застолье не омрачилось порчей. Но тревога за других всё равно оставляла на языке горечь.
24.
***
В конце Светлой недели дед Евсей с внуком ходили по лесу на склоне горы. Собирали гусиный лук для салата, медуницу, прочие весенние травы. Они вышли на край проезжей дороги и как раз услышали вдали колокольчик. Кто-то ехал из селения на бричке. Сперва подумали, доктор в селение приезжал. Оказалось, отец Роман. Увидев знахаря с внуком, священник остановил лошадку.
— Ангела хранителя вам, куда путь держите, отче?
— Да вот, странная история. Вызвали меня в Оршаны, на свадьбу. Только венчание у них вчера было, а сегодня не пойму что, какой-то местный обычай. Свадебная гулянка, но хотят, чтобы священник ещё раз благословил их.
— Никак невеста не из наших мест? — угадал дед Евсей. — По обычаю, венчание провели на родине невесты, а с утра к жениху приехали? Ясно, нужен местный священник, чтоб для верности благословил ещё раз.