Я хочу помочь. Даже если единственный человек, которому я сейчас могу помочь, — это я сама.
Положив ладони на грязный пол, я медленно опускаю колени, чтобы встать на четвереньки.
Я смогу это сделать.
Глубоко вдохнув, я выпрямляю спину и готовлюсь отползти в безопасное место. Сквозь дым невозможно разглядеть выход, но я рискую и делаю первый шаг, когда два забрызганных кровью копыта останавливаются прямо передо мной.
Я просыпаюсь от собственного крика, как и каждое утро. Как и все мы с тех самых пор, как начались эти кошмары.
Хватаю свой телефон, отсоединяя от зарядного устройства, и, затаив дыхание, всматриваюсь в дату.
20 апреля.
Я выдыхаю и бросаю его обратно на тумбочку.
Раньше, когда я просыпалась от кошмаров, то всегда чувствовала облегчение. Тогда у меня еще была надежда, что какой-нибудь ученый выяснит их причину. Но вот уже почти год всем людям на планете снится один и тот же сон, что 23 апреля придут четыре всадника Апокалипсиса, и у нас до сих пор нет никаких ответов.
Через несколько месяцев после того, как начались эти кошмары, большинство ведущих ученых мира либо смирились с поражением, либо умерли от сердечных приступов, либо сошли с ума от стресса, пытаясь выяснить причины. С каждым днем новости становились все мрачнее, уровень преступности стремительно рос, и, в конце концов, журналисты просто перестали вести свои репортажи. Без ответов, надежды или, черт возьми, даже ложных новостей, которые могли бы нас успокоить, большинство людей просто смирились с тем, что 23 апреля наступит конец света.
В том числе и я.
Конечно, я все еще чувствую облегчение, когда просыпаюсь, но теперь это только потому, что я не могу дождаться, когда наступит этот день.
Еще три дня. Мне осталось терпеть это дерьмо всего лишь три дня.
Я с трудом выбираюсь из постели и стону, глядя на свое отражение в зеркале ванной. Мое бледное лицо обрамляют черные волнистые волосы, которые достают до подбородка. Вокруг запавших голубых глаз размазана черная подводка и тушь.
Куда, черт возьми, делись мои волосы?
Мой взгляд скользит по грязной поверхности туалетного столика в поисках расчески и останавливается на длинной черной косе, все еще перевязанной резинкой, которая лежит рядом с пустой бутылкой кодеинового сиропа от кашля.
Так держать, Рэйн. Поймать кайф и отрезать себе волосы, как оригинально.
Я пытаюсь вспомнить, что произошло прошлой ночью, но нет даже проблеска. Все исчезло. Как и мои волосы, которые я поднимаю со столика и по пути в душ бросаю в переполненное мусорное ведро.
Нам посоветовали наполнить наши ванны водой на случай, если водоснабжение города будет остановлено, но я считаю, что если мы все равно умрем, почему бы сначала не насладится горячим душем?
А под наслаждением я подразумеваю плач под струей, пока вода не станет холодной.
Я вытираю полотенцем свои взлохмаченные волосы, надеваю майку и фланелевые пижамные штаны в клетку, ноги засовываю в старые ковбойские сапоги. Когда раньше я выходила из дома, то всегда старалась выглядеть мило. А теперь я просто хочу походить на бомжа. Автозагар, мягкие локоны, декольте и джинсовые шорты — все это привлекает внимание людей. Плохих людей. Тех, которые захотят тебя ограбить или изнасиловать. По крайней мере, здесь.
Как бы мне ни хотелось провести следующие три дня в постели, укрывшись с головой одеялом, я чертовски голодна, а все, что у нас есть, — это сухие спагетти, банка фасоли и бутылка просроченного клинового сиропа. Наши запасы были истощены с тех пор, как местные банды захватили ближайшие продуктовые магазины. Они, конечно, могут разрешить вам сделать покупки, но оплата за них будет в предпочтительной для них валюте, а вы понимаете, что это может означать для девятнадцатилетней девушки…
Скажем так, я еще не настолько отчаялась.
К счастью, «Бургер Палас» все еще работает. И они принимают наличные. Мне просто нужно будет войти и выйти, не привлекая к себе слишком много внимания.
Я поднимаю с пола толстовку с названием группы «Twenty One Pilots» и борюсь с желанием зарыться носом в мягкий хлопок, как раньше. Я знаю, что запах Картера давно исчез, как и он сам. И слава Богу. Последнее, что мне нужно, это еще одно напоминание о том, что мой тупой парень предпочел провести свои последние несколько недель на родине своей семьи в Теннесси, а не здесь со мной.