Я пошатнулся и упал на колени перед младенцем, кляня весь мир. Прости меня, малыш. Прости, прости. Так нужно.
Когда я закончил и поднялся, от меня отшатнулись даже туземцы. Не знаю, что они увидели в моём лице. И не хочу знать.
Я достал из кармана небольшой булыжник из жидкого камня, который зачем-то таскал с собой. Пусть я не могу изменять его за пределами мёртвого мира, но я могу напитать его энергией, как делали элементали. Энергией моей души.
Я приложил камень к груди и закрыл глаза. Мне нужно то, что сможет использовать кто-то кроме меня. Жрец научил меня преобразовывать энергию собственного сердца, мою внутреннюю.
Но я не смогу научить этому других. Зато я смогу дать им предмет, в котором эта энергия будет всегда. Чтобы не было так мучительно больно, когда одержимые дети будут в других местах.
Если у меня получится, то я вычерпаю себя до дна, но создам столько артефактов изгнания, сколько смогу. Чем больше, тем лучше.
Камень нагрелся в моей руке и начал плавиться. Через пару минут его острые углы сгладились. У меня получилось наполнить камень энергией, но нужно было проверить его в деле.
— Тарек! — окликнул я туземца и швырнул ему артефакт. — Ты всё видел, используй на тех, кто не борется с демоном.
Туземец понятливо кивнул и шагнул к одержимым. Молодая женщина лет тридцати с красивым лицом и широкой улыбкой закричала во весь голос. Но меня её крик уже не тронул.
Что-то загрубело во мне, изменилось. Когда-то жрец прошёл через подобное, но я испытал в его воспоминаниях лишь часть тех эмоций, которые испытал сегодня. Сначала это была безысходность, потом ярость, переросшая в ненависть.
Но на смену им пришло нечто иное, потустороннее и живое. Во мне шевельнулось дыхание кого-то настолько могущественного, что я решился испепелить демонов прямо в детских телах.
Не мог это быть я. Не мог. Или же это всегда был я?
Учёный, жрец, электрик… сколько жизней я прожил? Кем был? Ради чего жил?
Я смотрел на то, как туземцы изгоняют демонов из тех, кто борется. Смотрел, как они направляют камень на тех, у кого не хватило характера и силы воли. И ничего во мне не отзывалось.
В моей душе было пепелище. Будто я не только демонов сжигал, но и самого себя. Только раз я ощутил что-то, когда увидел, что одним из рабочих оказался Михей.
Шагнув к нему, я всмотрелся в лицо, которое увидел первым после перерождения в этом мире. В памяти всплыли его слова о моей одержимости и то, как он поднимал восстание моих людей против меня же.
Этот гад сбежал, а потом явился сюда снова, но уже с демоном в себе. Я схватил его за рубаху и притянул к себе.
— Вы меня слышите? — прорычал я в улыбающееся лицо. — Слышите меня, Хранители?
— Слышим и видим, Проводник, — ответил он, продолжая скалиться.
— Это хорошо, — я почти вплотную приблизился к Михею. — Тогда до скорой встречи. Я бросаю вам вызов, ублюдки!
И невероятно мощная молния расколола небо пополам, добавляя веса моим словам.
Глава 4
В Каньоне Барабаша мы с Вольтом видели странных животных, в которых были подселены демонические сущности. Я тогда ещё подумал, что это ловушка на случай, если кто-то из нас решит избавить страдающих зверушек от мучений. Теперь же я понял, что это было немного другое — это была проверка.
Я продолжал удерживать Михея за грудки. И вот тут случилось совсем уж неожиданное. На моих глазах из него выскочила демоническая душа, но вместе с ней тело покинула и душа Михея.
Парень обмяк в моих руках. Ублюдки-Хранители сделали это. Научились забирать человеческие души.
Я отпустил Михея, и тот упал с громким шлепком на землю. Обернувшись к своим, я увидел, что никого больше такая участь не коснулась. Мои экзорцисты вместе с туземцами отлично поработали и справились со своим первым заданием — научились изгонять демонов.
Первые очищенные от подселённых душ уже начали приходить в себя. Саша неловко поднялся, цепляясь за дверной косяк руками. Он увидел меня и вздрогнул.
— Княже, ты… — его слова оборвались.
— Всё хорошо, Саша, — я шагнул к нему и протянул руку, помогая удержаться в вертикальном положении. — Теперь всё будет хорошо, дружище.
— Меня будто на части разорвало, а потом обратно по кусочкам собрало, — прохрипел он. — Так себе ощущения.
— Знаю, — я кивнул. — Зато теперь у тебя иммунитет к одержимости, что тоже неплохо.
Я огляделся. Иммунитет теперь есть у всех моих людей. Но не только. Дюжина рабочих, персонал санатория, Громобои и рубежники — все они прошли через одержимость и изгнание из них подселённой сущности.