«Беги, — прошептал я. — Живи».
И словно в ответ, где-то в здании обрушилась очередная стена, выпуская клубы пыли и накрывая юного инквизитора с головой.
Боль отступила так же внезапно, как началось видение. Я очнулся в своей комнате, но теперь знал точно — время иллюзий прошло. Там рушился старый мир. Здесь рождался новый.
И в этом хаосе я наконец обрёл новую цель.
Глава 16
Я сидел на полу в своей спальне, жадно вдыхая ночной воздух с привкусом озона. Видение того, как рушится здание инквизиции, живо стояло перед глазами. Наверное, то же случилось и с Хранителями после моего ухода — бунт и восстание.
Только осуществить это Хранителям было куда проще, ведь их создатель покинул их, оставил одних, и всё вышло из-под контроля. Скорее всего, поначалу они следили за переплетением мировых энергий, регулировали приливы магии, контролировали развитие технологий и поддерживали баланс. Но вечность разъедает даже самых преданных.
Думаю, сначала это были какие-то мелочи — чуть больше энергии взято здесь, чуть меньше отдано там. Потом — целенаправленный перекос потоков. Именно так всё и начинается — с мелких камешков, которые сорвавшись с горы превращаются в лавину.
И ведь я сам допустил всё это. Меня тяготила вечность, вкус жизни выветрился, и осталась только бесконечная рутина творца. Я решил сбросить с себя бремя божественности, воплощаясь в смертных оболочках и надеясь отыскать в человеческих страстях то, что потерял как бог.
Я провёл пальцами по обугленному полу, чувствуя под кожей отголоски действий Хранителей. Миры, оставшиеся без подпитки, чахли. В одних магия вырождалась в дикие, неконтролируемые всплески. В других наука зашла в тупик без энергетической подпитки.
Но самое отвратительное — они начали создавать себе культы. Под разными именами, в разных мирах, мои падшие Хранители требовали поклонения, выдавая себя за истинных богов. Та же инквизиция — лишь калька с уже созданных мной Хранителей.
Где-то в глубине души я понимал: нельзя вечно контролировать всё. Рано или поздно миры должны были получить свободу. Но не так — не через обман и предательство, не с петлёй из энергетических каналов на шее.
Ветер за окном принёс запах грозы. Я поднялся, чувствуя, как по жилам разливается давно забытая ярость. Нет уж, с Хранителями я разберусь позже. Сначала я вычищу гниль в этом конкретном мире, а уж потом можно будет подумать о настоящей свободе для миров.
Я снял с себя дымящиеся остатки одежды, ополоснулся и переоделся. Когда я вышел из спальни, поправляя манжеты рубашки, чуть не запнулся о Вольта, который подпирал дверь моей комнаты.
— Спасибо, дружище, — сказал я. — Ты очень выручил.
— До меня донеслись отголоски силы, — медленно проговорил мой питомец. — Ты изменился внутренне. Вернул воспоминания о каком-то из своих воплощений?
— Вроде того, — хмыкнул я.
Спустившись по лестнице, я сразу увидел Ксению. Она стояла посреди коридора, прижимая к себе птенца попугая и энергично указывая туземцам, куда ставить мебель. Элементаль выглядел несчастным, может из-за того, что форма у него была такая жалкая.
— Ксюша, — окликнул я Пожарскую. — Пройдём в кабинет на минуту.
Она обернулась, слегка нахмурив брови, но тут же кивнула. В кабинете я закрыл дверь, устроился за своим столом и жестом предложил ей сесть. Пожарская опустилась в белое кресло с цветастой накидкой, не выпуская птенца из рук — тот устроился у неё на ладони, дрожа и изредка чихая маленькими искорками.
— В столице начался бунт, — начал я без предисловий. — Оппозиция выдвинула императору требование освободить трон для князя Ивана Пожарского. Что тебе известно о его амбициях?
Ксения резко подняла на меня глаза, и я увидел в них искры огня. Казалось, ещё немного, и она прожжёт дыру во мне.
— Что за бред⁈ — резко выкрикнула она. — Дядя — вернейший слуга его величества! Он друг императора ещё с обучения в военной академии!
Её голос звучал горячо, хоть в нём и слышались нотки обороны. Но слова для меня ничего не значили — я прислушивался к ощущениям. Горечи во рту не было, так что-либо Ксения ничего не знает, либо князь Пожарский действительно не имел претензий на трон.
— Ты правда ничего не знаешь? — спросил я мягче.
Княжна покачала головой, и теперь в её глазах читалось скорее недоумение, чем гнев. Птенец в её руках встревоженно заёрзал, и у него из клюва вырвалось крошечное пламя. Ксения автоматически погладила его пальцем, успокаивая.