Надо было разобраться с Меркуловым раньше, но я всё надеялся, что наши с ним интересы больше не пересекутся. Теперь вот пожинаю плоды своего милосердия. Нельзя оставлять за спиной того, кто может ударить.
Мы с Вольтом приблизились к столбу для казни и услышали речи Меркулова. Ловко он всё провернул, гад. А ведь это была моя идея — вывести одержимых оппозиционеров и вывернуть ситуацию в свою пользу.
Я не удержался и решил записать ещё одно видео. Приличные люди, а ведут себя хуже одержимых. Запись шла полным ходом, когда на площадь выскочил Павел Трубецкой с поддержкой из приближённых аристо и гвардейцев.
Я уж подумал, что сейчас всё закончится, но люди на площади начали обращаться в одержимых. Значит Хранитель где-то рядом.
Со всех сторон слышалось моё имя, которое скандировали одержимые, и я понял, что тянуть нельзя. Вряд ли я смогу сейчас на равных биться с Хранителем, но уж на то, чтобы вытурить его из этого мира, у меня сил хватит.
Я вышел из-за спин одержимых и демонстративно зашагал к месту казни, продолжая снимать видео. Так у меня точно будут доказательства того, что одержимость можно излечить.
— Ну и чего вы орёте? Тут я, — сказал я, глядя магическим зрением на демонические сущности внутри людей. — Ничего, добрый дядя Юра вас всех вылечит.
Я резко ускорился и пронёсся через ряды одержимых, выдёргивая демонические души из тех, в ком было больше всего сопротивления. Первые десятки одержимых даже не успели повернуть головы, когда я вырвал из них демонические сущности. Чёрные клубки энергии шипели на моих ладонях, прежде чем рассыпаться в прах.
Когда счёт дошёл до сотни, а я начал уставать, пришлось вернуться в нормальное течение времени. Только вот одержимых меньше не становилось.
Я сжал медальон и отдал приказ экзорцистам. Удобное средство связи оказалось — никаких текстовых или голосовых команд, только мысленные чёткие приказы. Экзорцисты озвучат мои слова для остальных, а мне пора найти ублюдка, устроившего в столице зомби-апокалипсис.
Несмотря на ускорение, мне не удалось сразу пробиться через толпу. Одержимые на площади почему-то оказались быстрее и сильнее тех, с которыми я имел дело раньше. Эти прыгали рывками с неестественной скоростью, а заодно пытались ухватиться за меня.
Нет так дело не пойдёт. Их же тут тысячи!
Только я собрался переместиться к разлому на Бауманской, как в толпу одержимых клином врезались туземцы. Я предупредил их, чтобы сильно не жестили и старались не убивать людей, но в пылу боя не так просто сдержаться. Так что первые жертвы уже упали на брусчатку, проткнутые копьями.
Зато мои Громобои сражались аккуратно. Для них каждый житель столицы был не абстрактным человеком, а подданным империи. Левин рубанул мечом, отсекая руки одержимого старика, но добивать не стал.
Максим Зайцев расчищал путь, отбрасывая людей и ударяя их рукоятью меча. Борис Дорохов активно использовал свой дар — он создал несколько воздушных воронок рядом с собой, которые сносили одержимых в стороны. Ксения палила маленькими огненными шариками, метясь в корпус и ноги, а её птенчик мирно дрых в наспех сделанной перевязи на груди княжны.
Я залюбовался слаженными действиями своих людей, и понял, что испытываю гордость. Эти мужчины, прошедшие через десятки битв и рейдов в Каньон, не просто работают на меня, они приняли решение служить мне. И сейчас рубежники, снаряжённые оружием из Иссила, были в своей стихии, ведь к одержимым на площади добавились и демоны.
Рубежники создавали подвижные точки сопротивления. Денис Никулин и Кирилл Самойлов двигались в унисон — щит и копьё, защита и атака. Евгений Уткин метко поражал уязвимые места, его короткие клинки мелькали тут и там. Семён Рыков занимал позицию на возвышении, его автомат методично выбивал самых крупных демонов. Игорь Черепанов создавал барьеры, защищая то одного товарища от когтей демона, то другого от шипастого хвоста.
Я не удержался и разорвал бросившегося на меня демона голыми руками, которые напитал молниями. Вольт присоединился ко мне и с наслаждением отгрыз голову другому демону. Мы упивались битвой, но я не забывал о своей цели — добраться до Хранителя и навалять ему по самые помидоры.
Ускорение помогало мне одновременно сражаться с демонами и вырывать их сущности из людей. Но с каждым изгнанием становилось всё тяжелее. Каждый такой рывок обжигал болью ладони, а в груди становилось холодно, словно каждое сожжение забирает мою душевную энергию безвозвратно.
Бой постепенно распадался на сотни отдельных схваток. В углу площади туземец, прижатый к стене, отбивался копьём от трёх противников. У фонтана двое Громобоев спиной к спине сдерживали натиск. На мостовой рубежники создавали временные укрепления из щитов и магических барьеров.