Десять ударов за мгновение — в живот, в грудь, в челюсть — каждый удар сопровождался вспышкой голубого электричества, оставляющего после себя дымящиеся следы на его коже. Мои кулаки двигались быстрее мысли, быстрее света, быстрее самого времени.
Хранитель отлетел, но даже в полёте его тело развернулось с неестественной ловкостью, и его ответный удар пришёлся мне точно в висок. Мир на мгновение почернел, перед глазами вспыхнули звёзды, а горячая кровь хлынула по щеке, заливая левый глаз. Я рухнул на колени, каменная крошка впилась в них даже через брюки, в ушах стоял оглушительный звон.
Хранитель шёл ко мне. Медленно, неспешно, словно уже праздновал победу. Его голос прозвучал в моей голове ледяным эхом.
— Ты проиграл, — только и сказал он.
Но когда я поднял голову, ухмылка на моём окровавленном лице заставила ублюдка замереть.
— Ты так ничего и не понял, — сказал я, продолжая улыбаться. — А теперь давай по-настоящему.
Я поднялся с колен, хрустнул шеей и глубоко вдохнул воздух с металлическим привкусом крови, зловонием демонов и запахом дыма. Я был богом. Богом войны.
Я стирал миры, уничтожал легионы взмахом руки. Я сжигал тысячи, миллионы чудовищ в разных обличьях. И вкус крови и гари был моим вечным спутником. Кровь, гарь и пепел, скрипящий на зубах.
Электричество заклубилось вокруг меня живым облаком, а в глазах загорелась ярким пламенем ярость. Жгучая, острая, режущая нутро изнутри. Разряды уже не просто плясали вокруг меня — они окутали всё тело, сжимаясь в сверкающий кокон из чистой энергии.
Хранитель замер, уставившись на меня с удивлением. Наконец-то я пробил его равнодушную маску, которая сейчас трещала по швам вместе с уверенностью в победе. И я ударил.
Реальность раскололась, а моя ладонь, вобравшая в себя всю ярость, всю боль, всю накопленную энергию, с грохотом впечаталась в грудь ублюдка. Его красная мантия вспыхнула, превращаясь в огненный нимб над головой Хранителя. А сам он закричал от боли — от ключицы и ниже поползла первая трещина.
Я развернулся к площади, где бились мои люди. Где они сражались и умирали за человечество. Моё тело было заполнено энергией до краёв, она плескалась во мне, сочилась наружу сиянием и треском электричества.
Я раскинул руки, а потом резко свёл их вместе. Оглушительный хлопок пронёсся от меня во все стороны. Энергия вырвалась, сжигая демонов дотла. Всех и каждого. Тех, что были снаружи в физических телах, и тех, что были внутри людей.
Мир вокруг взорвался. Яркая вспышка озарила всю площадь разом, а потом поднялась и накрыла всю столицу. Теперь, почти невидимые среди вихрей энергии, остались только мы двое — бог, ставший человеком, и его творение, посмевшее бросить вызов своему создателю.
Захар крутил окуляр бинокля, чтобы получше рассмотреть творящееся безобразие. Его сиятельство забрал с собой на войну уродливых каменюк, а полуобнажённых статуй с крыльями оставил в поместье. И сейчас крылатые девы запряглись в плуги и вспахивали земли.
Каменные накидки почти не скрывали молочно-белые груди и бёдра, а вуали на лицах были такими невесомыми, что можно было легко увидеть полные губы и ровные черты лица. Ну как можно такую красоту и в плуг⁈
— Срамота-то какая! — буркнул Захар, приложившись к бутылке с настойкой. — Да у них же груди сейчас вывалятся!
Он ещё подкрутил окуляр, настроив его так, чтобы можно было увидеть тонкие, хрупкие на вид, щиколотки. Босые ноги мини-Машек погружались в холодную землю, а потом шагали дальше. Силищи у этих крылатых дев было больше, чем во всех Громовских мужиках разом.
На миг перед глазами у Захара появилась странная вспышка. Он отложил бинокль, помотал головой и отхлебнул настойки. А потом он увидел над столицей огромное светящееся зарево, и всё бы ничего, но из него вырастал клубящийся столп огня и пепла, раскалённый до белизны. Его ядро пожирало небо, расползалось клубами дыма, будто гигантский цветок, распускающий лепестки из адского пламени.
Захар перекрестился, сплюнул на землю и поболтал остатки настойки в бутылке. Затем он снова взялся за бинокль, продолжая наблюдение за крылатыми девами.
— Померещится же такое, — пробормотал он. — Эта покрепче вышла настоечка. Настоялась видать.
Глава 19
Не зря я не хотел сражаться с Хранителем в нашем мире. Выброс энергии от моего хлопка распространился над столицей, словно ядерный гриб. И хотя разрушений было не так много, как могло бы, императору придётся сильно раскошелиться на ремонт — полгорода в стеклянных осколках и треснувшем камне.