Мои пальцы вошли в грудь Траска так же легко, как в его собрата. Я сжал его суть, крупицу жизни, дарованную не тому существу.
— Стой! — услышал я женский крик. — Не делай этого!
Я обернулся на звук и встретился взглядом с богиней, сотканной из звёзд. Моей богиней.
— Зачем ты здесь, Селестия? — спросил я, продолжая удерживать пальцами нутро Хранителя.
— Прости, что вмешиваюсь, мой бог, — она посмотрела на меня ошарашенно и склонила голову. — Вижу, что ты вернул память и силу…
— Ближе к делу, — поторопил я её. Источник жизни в Траске бился в конвульсиях. Долго я его не удержу, скоро он и сам растворится, разве что я снова подпитаю своей силой.
— Я лишь хотела напомнить, что ты завязал всю энергию на Хранителей, — сказала богиня и вздрогнула от моего взгляда. — Как только ты уничтожишь последнего Хранителя, этого мира не станет, как и всех миров, которые ты создал.
Глава 22
Передо мной на миг появилось моё собственное лицо в обрамлении звёзд. Громовержец где-то на заднем плане моего сознания расхохотался, а я чуть не дёрнулся и не уничтожил едва теплившийся отголосок жизни в Траске. Ну да, эту маленькую особенность энергообмена я совершенно не учёл в пылу битвы. А всё потому, что сосредоточился на уничтожении Хранителей ещё до того, как впитал своё божественное воплощение.
Траск распахнул глаза, и наши взгляды встретились. От него полыхнуло надеждой, что ещё не всё потеряно. Неужели он верит, что я сохраню ему жизнь?
Я вдохнул немного силы в жизненный источник и вынул руку из груди Траска. Мой Хранитель рвано выдохнул и упал передо мной на колени, склонив голову. Его аура сочилась надеждой, а я вдруг понял, что именно нужно сделать.
Для начала я сковал Траска, лишив его возможности двигаться. Мои оковы ему не разрушить никакой силой. Даже тёмная материя не поможет, ведь я обрезал почти все энергетические нити, кроме тех, что отвечают за сохранность миров. Затем я зашвырнул предателя в ледяную тюрьму — в тот самый мир, где мы бились.
Когда я развернулся к Селестии, она слегка склонила голову и глянула на меня оценивающим взглядом. Меньше всего мне сейчас хотелось вести с ней беседы о великом, да и о низком — тоже. Я подумал отослать её обратно в мир, созданный для богов, но передумал.
Если ей так хочется болтаться рядом — пусть. Главное, чтобы не мешала и не отвлекала. Тем более, что никто из смертных не увидит богиню без её желания.
Я переместился к особняку и взлетел по лестнице на второй этаж. Вольт лежал посреди моей постели, развалившись так, что занял почти всю её.
— Живой? — спросил я, шагнув к нему.
— Ты же в меня силы закачал столько, что не на одну жизнь хватит, — пёс тут же подобрался и завилял хвостом. — Как успехи?
— Да вот, одного ублюдка я уничтожил, а второго оставил пока в живых, — я присел рядом с ним и пробежался пальцами по жёсткой шерсти.
— Ага, — кивнул с умным видом Вольт. — Если всех врагов убить сразу, то и воевать не с кем будет.
Я рассмеялся, встал с кровати и шагнул к окну. Этот дом не был мне родным, как и эти земли. Даже этот мир был моим так недолго, что можно было бы назвать его чужим.
Но я сросся с этим миром. С людьми, доверившими мне свои жизни. С землёй на полях и выжженным сосновым бором.
Надежда. Это слово значило слишком много для смертных. Оно заставляло их верить, что жизнь станет лучше, трава зеленее, воздух чище.
Именно это слово и станет тем, что подарю этому миру. Если, конечно, сама Надежда не откажется взять на себя эту роль.
— Что ты там удумал? — спросил Вольт прыгнув ко мне. — Чую, что это аукнется всем и каждому.
— Непременно аукнется, — кивнул я. — Пойдёшь со мной в Иссил или ещё поваляешься?
— Куда ж ты без меня? — фыркнул пёс. — Я же этот… Защитник.
Теперь мы смеялись оба. Я хохотал от души, краем глаза глядя на мою богиню, которая делала вид, будто её тут нет. Мой смех заставил её вздрогнуть и передёрнуть плечами. Странная она.
Мы с Вольтом переместились в Иссил и сразу же направились на больничный этаж. Не заглядывая к Назару, я постучал в палату Надежды.
— Войдите, — крикнула она, а потом торопливо направилась к двери, чтобы распахнуть её. — Спаситель?
— Здравствуй, Надежда, — я улыбнулся и шагнул в палату. Белая мебель и белые стены в этом помещении были как раз-таки кстати, в отличие от апартаментов в небоскрёбе.