— Хотят поселиться у нас, — выдал Макар. — Мол, под вашим крылышком безопасно и всё такое.
— Ну пусть живут, места всем хватит, — сказал я, немного подумав. — А вообще я думаю немного переместить деревню… или построить с другой стороны Каньона ещё одну.
— А зачем? — удивился Макар. — Мы ж с запасом дома ставили.
— Времена меняются, — проговорил я. — Скоро у нас тут будет что-то вроде перевалочного пункта. Туземцы будут ресурсы приносить, да и наши наверняка захотят в Каньон к ним рейды организовать.
— Дык это, — староста почесал голову. — Тогда надо будет делить земли. По ту сторону Каньона у нас ведь раньше каменоломни были, земли там неплодородные.
— Ну вот и выстроим там мини-городок с гостиницей, кафе и магазинами, — я уже представил, как это будет выглядеть, и мне понравилось.
Каньон будет с одной стороны, а с другой — дорога в империю. Я послал главной Маше картинки из своей головы, и моя каменная дева уже созвала големов для расчистки земли и установки фундамента. Ещё надо будет заказать материалы для стройки и людей предупредить, чтобы к моим Машкам не лезли.
Но сколько бы я ни занимался решением бытовых вопросов, мои мысли неизменно возвращались к Хранителям. Надо понять, как с ними сражаться. Эта битва будет долгой, упорной и сложной.
И самая главная моя уязвимость — моё человеческое тело. Оно просто не выдержит той мощи, которую придётся выпустить на волю и пропустить через себя. Ограничения смертной оболочки слишком уж велики.
Уже сейчас я чувствовал, как энергия бурлит внутри, рвётся наружу. Каждая клеточка моего тела ныла от этого бешеного напора — в висках стучало, а в мышцах ощущалась невероятная тяжесть. Ещё немного — и меня разорвёт на кусочки.
Я проводил взглядом Макара, который торопливо шагал по дороге, и повернулся к Вольту.
— Что скажешь, дружище, смогу я переварить ту энергию, что плещется в венах? — спросил я, усмехнувшись. — Ты ведь уже понял, кто я?
— Ещё тогда, во время медитации после Каньона, — кивнул пёс. — Отголоски силы до меня донеслись слишком уж знакомые.
— А чего же не сказал? — поинтересовался я, шагая к дому. — Мог бы поделиться догадками.
— Обдумать надо было, — фыркнул он. — Ну а на площади в столице всё ясно стало. Я потому и оставил тебя с Хранителем. Знал, что ты с ним справишься.
— Мне надо срочно что-то придумать, — проговорил я, зажмурившись. — Иначе я сгорю раньше, чем доберусь до этих ублюдков.
— Ты прав, Громовержец, — Вольт лизнул меня в руку. — В этот раз ставки слишком высоки… слишком высоки даже для бога в человеческом обличье.
— Вот что, — сказал я после минутного раздумья. — Пойдём в мир жидкого камня и объединим мои воплощения.
— С ума сошёл⁈ — рыкнул Вольт, а потом резко замолк. — То есть… ты уверен? Тебя и так вон распирает от энергии, а новые сущности могут только ускорить процесс.
— Ну а что делать? — я пожал плечами и замер напротив постамента без статуи, где когда-то впервые встретил своего питомца. — Каждое воплощение делало меня сильнее. Если брать их не полностью, а по частям, может сработать.
Спорить со мной Вольт больше не стал, просто кивнул и последовал за мной обратно в Иссил. Мы шагнули в разлом, ведущий в мир жидкого камня, и неожиданно для себя увидели нескольких элементалей.
— Мы поможем, спаситель, — прошелестел розовато-красный сгусток энергии. — Подстрахуем, поддержим.
— Мы будем рядом, спаситель, — вторил ему зелёный элементаль.
— Мы вернём свой долг… создатель, — прошептал небесно-голубой сгусток.
И тут пространство передо мной дрогнуло, расплываясь волнами переливающейся энергии. Воздух загудел низким мощным гулом, а передо мной возникло моё собственное отражение. Это было чем-то похоже на зеркальную лужу в Каньоне, только здесь лица сменялись одно за другим.
Я знал, что они ждали меня. Десятки, сотни воплощений, разбросанных по всем уголкам вселенной.
Они были похожи на тени или недорисованные картины, размытые, смутные. Добрые и жестокие, мудрые и безумные — все они были частями одного целого. Все они были мной.
Я окунулся в эту энергию, нырнул, будто с обрыва в ледяную воду. Меня коснулся воин в развороченных доспехах с мечом, почерневшим от крови. Его сила хлынула в меня, наполняя мышцы стальной твёрдостью, а кровь — яростью битвы.
Вобрав в себя малую часть этого воплощения, я оттолкнул воина и ухватился за мудреца с книгой в руках. Мне не нужны были воплощения целиком, только маленькие кусочки, словно детали пазла, которые я вставлял в «пазы», а потом перебирал оставшиеся детали.
Мудрец поделился со мной знаниями и пониманием вещей, которые я никогда не изучал. Теперь они стали частью меня. Я отвернулся от него и тут же мне на руки запрыгнуло дитя, смеясь и хватая меня за одежду.
В груди потеплело. Ко мне вернулась давно забытая в битвах способность радоваться мелочам. И снова я отвернулся от своего воплощения, чтобы ухватиться за другое.
Я собирал себя по крупицам, по фрагментам, не спеша и давая телу привыкнуть к каждому новому кусочку своей истинной природы. С каждым воплощением моё тело становилось крепче, наполнялось мощью и нещадно горело от боли.
Ощущения были такие, словно я — форма для ковки, в которую льют кипящий металл. Помимо тела расширялись и границы моего сознания, вбирая мудрость и ярость, жалость и жестокость, коварство и добродетель. Но я не останавливался. Не мог остановиться.
Пока наконец передо мной не осталось последнее моё воплощение.
Бог. Громовержец. Тот, от кого не отхватить частичку. Тот, кого я должен поглотить целиком.
Он был одновременно всем и ничем. Его глаза были отражением звёзд, а в руках он держал искрящиеся молнии.
— Как ты посмел явиться! — прогремел он, сотрясая пространство. — Я — главный! Я — истинный! А ты лишь оболочка! Пошёл прочь!
— Может быть ты и бог, — сказал я, едва удерживая тот напор энергии, который струился из Громовержца. — Но скажи мне, почему ты стремился к человеческой жизни? Почему раз за разом позволял себе рождаться в теле простого смертного? Потому что ты тосковал по чему-то настоящему.
Громовержец замер. В его звёздных глазах мелькнуло что-то неуловимое. Может быть, сомнение, а может — та самая тоска, о которой он сейчас не помнил.
— Ты не сможешь подчинить меня, — пророкотал он. — Я сама суть мира. Всех миров.
— Мне не нужно подчинять тебя, — впервые с момента объединения моих воплощений я улыбнулся, несмотря на жгучую боль. — Но я могу принять тебя.
Я рванул вперёд и обнял сияющую фигуру Громовержца. Я прижал его к себе, впечатывая в тело и душу. Впитывая полностью без остатка.
Он мог сколько угодно говорить о том, что главнее, но я знал закон, который сам же написал. Главнее тот, кто первым объединит расколотые части воедино. И раз уж я Проводник, то это — моя работа.
Боль ударила по нервам, пронзила меня насквозь, вывернула наизнанку и так оставила — с оголённым нутром, кровоточащим и пылающим от жидкого пламени. Моё человеческое тело затрещало по швам, когда божественная мощь обрушилась на него. Я закричал, срывая связки.
И держал Громовержца. Крепко держал. Даже когда мне показалось, что ещё миг — и от меня ничего не останется.
Когда пытка закончилась, и перед глазами прояснилось, я всё так же стоял в мире жидкого камня. Всё так же был Юрием Громовым. Человеком.
Но теперь уже в моих глазах горели звёзды. Я не стал богом в теле человека. Я стал человеком, который помнит, каково это — быть богом.
Глава 21
Мне больше не нужны были разломы и Каньоны, чтобы попасть в любую точку этого мира или любого другого. Я глянул на трёх элементалей, помогавших мне провести слияние, и тепло улыбнулся им. Эти создания были моими любимыми — квинтэссенция силы, запечатанная в единой сущности.