— Чёзанах, чёзанах, — повторял этот мужик, баюкая на груди правую руку, а из-за моей спины резко выскочил пёс.
Точь-в-точь такой же, как статуя. Прекрасный образец породы и ухода — лоснящиеся бока, под короткой шерстью бугрятся мышцы. Тренированная зверюга, хоть сейчас на выставку.
Пёс навис над мужиком, а я замер в ожидании. Разорвёт или нет? С одной стороны, мужик сам виноват. А с другой — всё же он человек. Пусть и пьяница подзаборная, но живой же.
— Фу! — рявкнул я.
Пёс развернул голову в мою сторону и посмотрел мне в глаза.
— Фу, я сказал! — повторил я знакомую команду.
Шерсть дога вдруг вспыхнула от маленьких молний, а сам пёс начал двигаться в мою сторону.
— Фу! — повторил я в третий раз. — Вольт, блин, недоделанный! Сидеть!
Дог сел на задницу и наклонил голову, как бы спрашивая: ты серьёзно? А до меня только сейчас дошло, что это тот самый помощник, о котором говорил голос в моей голове.
— Ты это… типа мой, да? — спросил я зачем-то у пса, понимая, что выгляжу со стороны как сумасшедший.
— Чёзанах, чёзанах, чёзанах, — завопил пьянчуга.
— Ну, допустим, гав, — пробасил пёс, улыбаясь во всю пасть.
И вот тут я сам уже сел на задницу, обхватив руками голову. Дурдом на выезде. Не удержавшись, я расхохотался в голос. Ну надо же, а?
Сначала ЛЭП, потом смерть и пробуждение в крематории. Теперь я самый настоящий князь, который сидит на мокрой траве и ржёт, как конь, а рядом электропёс и невменяемый пьяный мужик.
Так этого было мало! Я не только голоса в голове слышу, мне ещё и пёс улыбается!
Осталось только запахнуть полы воображаемого халата и позвать слугу. Я даже представил эту сцену, выпрямился во весь рост и протянул руку к статуе.
— Захар! Чаю мне! И плюшки не забудь, — я продолжал смеяться, но пьяное тело вдруг резко замерло, встало враскорячку и подняло на меня мутный взгляд.
— Ваше сия-ик-тельство? — проблеял пьянчуга. — Померли же ж давеча-ик. Чёзанах?
— Захар? — уточнил я, перестав ржать. Неужели я угадал имя этого пьяницы?
— Так это… ваше-ик, сиятельство, — мужик поднялся, шатаясь, как осиновый лист на ветру, и прищурил свои водянисто-серые глаза. — Померли. Точно помню-ик. Демон!
Последнее слово мужик проорал во всю глотку и бросился на меня. Даже рык пса не остудил желание разорвать голыми руками демона, якобы вселившегося в хозяина пьянчуги.
— Хорош! — рявкнул я, отталкивая от себя слугу. — Ну-ка быстро пришёл в себя. Если не объяснишь мне, какого чёрта валяешься в пьяном виде, выпорю на конюшне!
— Неужто?.. — пробормотал Захар, тряся головой и не глядя на меня. — Ошиблись, получается? Маленький господин всё конюшню вспоминал, а ведь лошадей продали уж лет десять назад… ваше сиятельство?
Взгляд у него был такой жалобный и в то же время в нём было столько надежды, что я поморщился. Вон как мужик страдал, что его князь помер, что упился чуть не до смерти.
— Ну а кто же ещё? Я это, Захар, — соврал я, не моргнув глазом. — Пойдём в дом что ли. Там Алёна уже наверняка сообразила поздний ужин.
— Алёна Владимировна приехала? — удивился Захар, пытаясь сориентироваться в темноте. — А чего она так рано? Там же дел ваших бумажных на неделю ещё было.
— Так услышала о моей кончине, — я развёл руками и потянул слугу в сторону дома.
Подсвечивать молниями путь не пришлось, я чётко помнил, что входная дверь находится прямо напротив морды статуи. Даже небольшую канаву мы с Захаром преодолели без всяких проблем. Это к статуе я пёрся не глядя, а теперь под ноги смотрел внимательнее.
Вскоре мы увидели фонарь над дверью, предусмотрительно включённый моей помощницей. Захар сразу приободрился и зашагал быстрее. Его ноги ещё заплетались, но я не спешил подавать ему руку — не хотелось выкинуть что-то такое, чего предыдущий князь бы не стал делать. Чёрт их знает, этих местных, как у них дела обстоят.
Когда мы зашли в дом, до меня донеслись такие приятные каждому мужчине запахи: жареного бекона, яиц и кофе. А жизнь-то налаживается. Ещё бы смыть с себя грязь, в которой я повалялся, когда навернулся с тропинки, и вообще красота будет!
— А вот и вы, князь, — с вызовом протянула Алёна, выглянув в коридор. — Ну и шуточки у вас. Никак не пойму, зачем вы так со мной?
— Алёна Владимировна-ик, — пропел из-за моей спины Захар, растягивая гласные. — Смотрите, сиятельство-то жив-здоров оказался!
— Вижу уже, — моя помощница недовольно сморщила нос и поджала губы. — У вашего господина отвратительное чувство юмора. Ой, а что это с вами, Захар Петрович?