Проводить Посланника пришли все обитатели твердыни, кроме, пожалуй, одного Обглодыша, исчезновения которого, конечно, никто не заметил. Сольсуранская царевна в своих лучших одеждах долго стояла на стене и махала Вадику вслед. И только внимательный взгляд сумел бы не без удивления приметить, что глаза у красавицы не переливчато-зеленые, а синие, как синтрамундские сапфиры. Впрочем, в неверном вечернем свете это могло оказаться лишь отражением небес.
Когда последние признаки человеческого жилья скрылись вдалеке, Вадик сноровисто отыскал в горах удобную ложбинку и стал располагаться на ночлег. Соскочив с зенебока, он первым делом взялся за продолговатый и, судя по всему, достаточно тяжелый тюк, похожий на скатку с постелью, если только предположить, что кто-то, путешествуя по травяным лесам, возит с собой перину.
— Лариса, как ты там? Пожалуй, в таком укрытии и задохнуться недолго!
Воровато озираясь, не следит ли кто, он торопливо рванул завязки, бережно раскрывая скатку.
— Похоже, у нас получилось! — улыбнулась ему Птица, открывая глаза и жадно вдыхая влажный вечерний воздух. — Жалко, что пришлось обмануть Владычицу, но иначе было нельзя.
— Ну, держитесь, Двенадцать пещер! — воскликнул Вадик, потрясая скрижалью. — Вашему молчанию приходит конец!
Свой среди чужих - чужой среди своих. Часть 1
Страшная весть о падении Земляного Града застала Олега на перевале Лучезарного копья, который он преодолевал в сопровождении Камня, Смерча и десятка лучших воинов народов Огня и Воды. Прежде чем вступать в смертельное противоборство с ордой, следовало выяснить хотя бы ее численность и маршрут перемещения, а когда встал вопрос о выборе разведчиков, все пришли к выводу, что в качестве представителя вестников и командира лучше всего подходит Олег.
Синдбад и Вим были заняты тем, что разбирали снаряжение и технику змееносцев, надеясь отыскать исправные аппараты и оружие с боекомплектом. Эжен, который пострадал серьезнее других, скрепя сердце согласился тихо лежать возле снятой с одного из танков рации в пещере под скалой Дхаливи и с помощью вестовых поддерживать связь с Пустыней Гнева. Ну а кандидатура Глеба даже не рассматривалась. Конечно, руководитель проекта пускай на хилую троечку, но сдал зачет на уроке товарищества и мужества. Однако все знали, что при его высокомерии и отсутствии опыта полевой работы и общения с сольсуранцами, он принесет больше вреда, нежели пользы.
Бедная Птица! Когда во время их предыдущего разговора она поняла, что ее непутевый супруг, едва выбравшись живым из огня, снова нырнул в полымя, слова нежности и любви, врачевавшие его лучше самых сильнодействующих препаратов, сменились горькими причитаниями и слезной мольбой.
— Ты скоро в железного дровосека превратишься! — с горьким укором всхлипнула она.
Олег про себя подумал, что это был бы для него еще не самый худший исход: пускай и с имплантами, заменившими жизненно важные органы, но продолжая мыслить, чувствовать, радоваться многообразию этого мира и любить свою царевну.
— Я просто хочу поскорее увидеть тебя! — поспешно отшутился он.
Сейчас, когда она рассказывала о катастрофе в Граде Земли и передавала скупую информацию, полученную от гонца и Матери Ураганов, ее голос звучал спокойно и сухо, как у человека, принявшего решение. Что она задумала? Какую жертву собралась принести, чтобы вытащить его и спасти Сольсуран? Она, конечно, ничего не сказала, но по ее тону — ох как ему не нравился этот тон — он понял, что любимая не собирается сидеть сложа руки, и убедить ее ничего не предпринимать практически невозможно.
Олег обещал держать ее в курсе всех событий и повернулся к товарищам, в первый раз пожалев о том, что этот переход они совершают не на «винтокрылой колеснице», а верхом. Увы, в хаосе смертельного противоборства их бедный вертолет оказался на линии огня и не подлежал восстановлению, по крайней мере, до возвращения корабля. Конечно, в сложившейся ситуации, когда все они не только чудом уцелели, но и с помощью воинов Огня и Воды сумели разбить врага, скорбеть о потере машины являлось чистейшим крохоборством. Но необходимость до глубокой ночи петлять по горным тропам, которую Олег в начале пути решил воспринимать как необходимый телу и душе отдых, безжалостно съедала драгоценное время. А каждый час промедления мог стоить кому-то жизни.
Все попытки связаться с Палием закончились неудачей. Передатчик этнографа молчал, своим упорством подтверждая худшие из опасений. Зато Эжен отозвался с эмоциональностью, явно излишней для человека, внутренности которого только сегодня собирали по частям:
— Если они и дикарей вооружили танками, то это настоящее вторжение! Надо срочно вывести людей из Гнезда Ветров!