— Ты думаешь, Лика?… — Птица гневно изогнула красиво очерченную бровь.
— Она отвечала за биометрию, — напомнил девушке Ветерок, — и к Синеглазу, если верить слухам, испытывала непонятную симпатию.
Он поудобнее устроился на постели и, не обращая внимание на протестующие жесты Птицы, продолжал:
— По логике Глеба она имела и возможность, и мотив…
Он сделал выразительную паузу, глядя Птице в глаза:
— Только я не Глеб!
— Теоретически, она могла это сделать, — продолжал Ветерок, получив причитавшуюся ему долю благодарности и разжав объятья. Птица чувствовала, что в такие моменты разбитое тело досаждает ему особенно. — Так же, как и любой из вас, включая Вадика и Обглодыша, хотя кто из них хуже разбирается в технике — это большой вопрос. Синеглаз каким-то образом преодолел защитное поле, это остается фактом. И помогал ли ему кто-нибудь изнутри — это еще неизвестно.
— Ты хочешь сказать… — Птица подалась вперед, видимо, вспомнив разговор Ветерка с княжичем.
— Что Синеглаз или тот воин тьмы, который учил его сражаться, не только умеют принимать чужое обличье, но и, возможно, изменяют данные биометрии. Впрочем, это только гипотеза. Важно другое, — он упрямо сдвинул брови на переносице и пристально глянул царевне в глаза. — Возможно один из этих невидимок или оборотней, называй их как хочешь, бродит сейчас где-то неподалеку и строит планы о том, как ему заполучить сольсуранскую царевну и скрижаль! А тут еще эти варрары на нашу голову так некстати.
— Я думаю, нашествие варраров — это его рук дело, — предположила Птица. — То есть я хочу сказать, что в этом наверняка замешан Альянс.
— Утешила! — невесело усмехнулся, тряхнув волосами Ветерок. — И что ты прикажешь делать? Я имею в виду тебя, да и скрижаль. Хоть с собой бери или здесь оставайся!
— Последний вариант представляется мне разумнее всего! — чмокнув его в колючую щеку, улыбнулась Птица. — Хоть раз в жизни не лезть на рожон! Впрочем, — она безнадежно вздохнула, вспомнив разговор о выборе, — я знаю, для тебя это не приемлемо. Тут уж ничего не поделаешь. Поступай, как считаешь нужным, а за меня не беспокойся. Гнездо Ветров — надежная твердыня. Ну, а уж если все пойдет не так… — она с безмятежной улыбкой заглянула ему в глаза. — Если все пойдет не так, живую они меня не получат. Ты ведь знаешь, Олег, я умею останавливать сердце не хуже вас, разведчиков.
Ветерок обрушил сжатый кулак на ни в чем не повинную глиняную плошку, все еще стоявшую возле его постели:
— Не смей так говорить! — процедил он сквозь зубы. — Слышишь? Никогда! Помни, ты теперь несешь ответственность за двоих!
Птица кинулась собирать осколки, но он порывисто заключил ее в объятья, целуя разбитыми, обожженными губами ее волосы, шею, губы…
«Еще раз пройти через все пытки! На тысячи лет быть заключенным в кишащий змеями и крысами вонючий каменный мешок без надежды и света! — Птица почти физически осязала заключенную в этом порыве отчаянную и страстную мольбу. — Только бы эти тонкие, слабые руки излучали исцеляющее тепло, только бы эти губы оставались мягкими и упругими, только бы на виске упрямо пульсировала голубая жилка, а в этом лоне росла и крепла маленькая жизнь!»
Провалиться бы в черную дыру этому Великому Се вместе со всеми его молниями!
За порогом послышались шаги и громкие возбужденные голоса. Птица едва успела высвободиться и поправить растрепавшиеся волосы, как в клеть ввалились сыновья и племянники Бурана, а вместе с ними Синдбад, Камень и Тигр — Иитиро Минамото или, как его называли в Сольсуране, Дикий кот из Имарна.
— Вот видишь, дружище, Дикий кот, — указал на Ветерка младший из Ураганов, Смерч, — совсем наш братишка ослабел! Не сумел одолеть каких-то там три дюжины паршивых наемников!
Птица еще раньше приметила, что молодые Ураганы стараются говорить со своим раненым братом все больше шутками да прибаутками, причем с самого начала, как бы тот ни был плох и слаб. Темные духи, подстерегающие больного, страсть как не любят радости и смеха и бегут прочь из дома, где торжествует жизнь.
— Их было не три, а четыре — поправил брата Ветерок. — И вовсе я не ослабел. Просто о вас подумал. Не забирать же всю славу себе!
Смерч рассмеялся и с укором покачал головой:
— Много ты о нас думал, когда мы на варраров в прошлый раз ходили! Пока мы мечи из ножен доставали, ты уже их всех в бегство обратил!