Однако истина такова, что коров Данила Иванович обожал, да что там – был помешан на них. В обиду их не давал, а тому кто даже со злобы пнет какую буренку ногой, эту же ногу и отсекут прямо на месте. Знали это все и потому обходили это место стороной, а работающие там пастухи тряслись над каждой буренкой. Знали ведь о том, в чьей собственности эти животные.
Но видно козни судьбы были выше любого из представителей рода людского. По воли всемогущих богов вышло так, что расположение пекарни Шиловых, так некстати приходилось именно в самой непосредственной близости с этой злополучной городской собственностью и святая святых градоначальника. Это соседство было настолько близким и тесным, что порой казалось до неприличия интимным. Вот только радостей этого интима разделяли далеко не все.
Иногда в коровнике пастух мог отчетливо расслышать, как в местной пекарни взбивается очередная порция первосортного теста. А иногда, стоя возле прилавка с отменной и свежей выпечкой, завсегдатаи покупатели в ужасе вздрагивали, испуганные неожиданным громогласным мычанием коров неподалеку. И эта повторяющаяся череда событий не могла не огорчать одну из ключевых фигур, обосновавшейся на пересечении «Купеческой тропы „и „Центрального рынка“. Фигура, представляющая собой нынешнего владельца местной пекарни и главу семейства Шиловых – Шилова Петра Андреевича.
Петр Андреевич имел глубоко посаженные глаза цвета ясного неба, но его веки нависали над ресницами, что делало его взгляд тяжелым. Иногда казалось, будто глаза пекаря вечно закрыты от чужих взглядов. Его губы были всегда сухими и потрескавшимися, должно быть от жара в пекарни и больше напоминали губы мертвеца, нежели пекаря. За долгие годы жизни брови Шилова заметно обросли, в то время как количество торчащих волос на макушке можно было сосчитать на пальцах одной руки.
Петр Андреевич носил бороду. Истинно мужское украшение! Густая седина покрывала его щеки и подбородок. Шилов успел обзавестись сединой и к своим семидесяти четырем годам сумел сохранить далеко не самый плачевный вид. Таких, как Петр Андреевич называли настоящими долгожителями, ибо в те времена мало кто доживал хотя бы до пятидесяти лет, не свалившись от очередной хвори.
Зачастую Шилов был обут в простые кожаные сапоги, а из одежды имел темный потертый кафтан-зипун. Обвязанный красным поясом в талии, пекарь представал перед людьми в самом простом обличии. Для Петра Андреевича красота в одежде не имела смысла, да и красоваться в его годы было уже совсем не перед кем. Шилов придерживался постоянства в своем образе жизни, а постоянство, как любил говорить пекарь – это залог успеха.
Пекарня Шиловых была совсем небольшой и была похожа на одну из множества торговых лавок, что расстилаются вдоль“ Купеческой тропы». Кроме отдельных мест, сделанных из грубого камня, пекарня почти полностью была построена из дерева. Ее ширина была не больше шести метров, а длинна едва ли превышала отметку в четыре метра. Крыша пекарни была так же выстлана из дерева, а ее козырек, свисающий над самым прилавком, представлял собой давно потертое, но все так же прочное полотно. Полотно было довольно крепко натянуто веревками и в дождливые дни защищало свежеиспеченный хлеб от влаги, а в ясную погоду была щитом от губительных солнечных лучей.
В пекарне были сооружены две печи – гордость и сердце любой пекарни. Располагались они чуть позади от самого прилавка. В углу каждой из печей всегда лежало по три-четыре охапки дров, а над ними, в свою очередь, на самодельном чугунном крючке висели потрепанные рабочие перчатки. От каждой из двух печей уходили вверх по одной чугунной трубе. Они уже давно были покрыты толстым слоем сажи, отмыть которую не представлялось возможным, но это только больше подтверждало, как долго пекарня Шиловых проработала на благо людей.