без сердечка, колотящегося в тесной клеточке тела, без головы-одуванчика. Теперь же, когда
Николай понимал, что такое сын, эта прошлая картина воспринялась глубже.
"Чего это я здесь сижу?" – спросил себя Николай. Он поднялся и зашагал не
оглядываясь. Непреодолимое желание увидеть Дуню, которое было только что у стога,
показалось теперь даже удивительным.
Николай пришел в общежитие и лег. Он долго прислушивался к тому, как ветер
распарывает себя на бревенчатых углах дома, как колотит по крыше, словно перекатывая там
какие-то громадные брусья. Потом в комнате зашипели часы, и прокуковала кукушка. "Ах ты,
механическая душа", – подумал про нее Бояркин, уже забывая обо всем на свете.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ
Работа на кормоцехе оживлялась. В полную силу заработали монтажники и электрики.
Высокие бетонные своды весь день освещались яркими вспышками электросварки,
наполнялись шипением газовых горелок, гудением, скрежетом передвигаемого оборудования.
Простоев из-за нехватки материалов не стало, и все работали увлеченно.
Эти замечательные изменения начались с того, что генеральному директору
объединения Котельникову напомнили в обкоме, что строящийся кормоцех, срок сдачи
которого уже не за горами, имеет важное значение не только для предприятий, которым он
имеет честь руководить, но и для всей области. Область нуждается в мясе, для мяса нужен
комбикорм, а для производства комбикорма нужен кормоцех. Котельников морщился, слушая
эти банальные и, как он догадывался, намеренно банальные положения, которых он якобы не
понимает, но и сообщить ничего конкретного о делах в Плетневке не мог, потому что на него
в этом году "навесили" в разных районах области сразу пять подобных объектов. Ими
занимался заместитель, под контролем которого находился трест, конечно же, управляемый
начальником треста – тоже ответственным лицом. Но в обкоме спросили не с заместителя, не
с начальника треста, а с генерального директора. Сразу после вызова в обком разгоряченный
Котельников махнул на все свои неотложные дела и поехал в Плетневку сам.
Появление на объекте черной "Волги", из которой вылез высокий, как Петр I,
генеральный директор, никого не переполошило. Худо ли, хорошо ли, но бригада работала, и
уже поэтому чувствовала себя неуязвимо. Котельникова встретил Игорь Тарасович и провел
по объекту, высказав все, что накопилось. Проработав всю жизнь в управлении, он больше
робел перед рабочими, чем перед начальством. Через пятнадцать минут Котельников понял,
что в обкоме с ним говорили не грубо, как показалось вначале, а даже ласково и что, во
избежание куда более крупных неприятностей, нужно срочно переводить объект в разряд
первоочередных. Необходимо: 1. Обеспечение строительными материалами взять под
личный контроль. 2. Распорядиться, чтобы всем строителям и командированным с
нефтекомбината продлили сроки командировок до окончания строительства. 3.
Распорядиться о прекращении ненужных поездок в город, попытаться организовать привоз
части заработной платы (аванса) прямо на место. 4. Укрепить руководство на объекте.
Прораба Пингина от должности отстранить.
Вот после этого-то визита и началось оживление. В день приезда Котельникова на
объекте не было кирпича, но уже на следующий день вместо обычных красных кирпичей
подвезли машину огнеупорных, и пока Пингин раздумывал, что с ними делать, легковая
машина управления треста привезла для укрепления руководства начальника СРСУ Виктора
Николаевича Хромова, который, не колеблясь, приказал вложить эти кирпичи в стену. Игорь
Тарасович оторопел. Его попросту сразило то, что не по назначению были использованы
дорогие кирпичи, а еще больше то, что из-за большей ширины этих кирпичей из стены выпер
ступенчатый карниз, не предусмотренный никаким проектом.
Командированные с нефтекомбината впервые видели Хромова, которого боялись все
строители треста. Он был маленьким, как обрубок, поэтому носил остроносые туфли на
высоком каблуке и узкие брюки со стрелками. Сами строители привыкли, что он всегда
руководил из кабинета, в котором они бывали только "на ковре", и теперь приглядывались,
каков начальник "на самом деле". Хромову тоже было предписано не выезжать из Плетневки
до самого пуска объекта, и распоряжаться он взялся решительно и властно. В первый же день
его приезда все безропотно работали дольше положенного, сильно устали и после работы
поехали искупаться в Длинное озеро. В общежитие ушел лишь Игорь Тарасович. Хромов