– Ну? Да неужели? – крикнул он, радостно потирая руки,Присаживайся сюда, дружище Пибрак, и рассказывай!
Пибрак уселся на табурет, указанный ему королем. Таинственная улыбка на его лице еще более разожгла любопытство короля.
– Насколько я знаю,- сказал Пибрак,- ваше величество не очень-то любит Рене?
– Клянусь Богом,- воскликнул король,- Рене – самый отъявленный негодяй, какого только можно представить себе. Я уже давно вздернул бы его на виселицу, если бы он не состоял под покровительством королевы-матери, ну а она так дорожит им, что, повесь я его, она была бы способна поджечь Лувр! Ты хотел рассказать мне что-нибудь о нем, Пибрак? Да? Черт возьми, уж не умер ли проклятый итальянец? Вот было бы славно! Я избавился бы от него и сам был бы тут ни при чем!
– Умереть-то он не умер, ваше величество, но с ним случилось довольно неприятное приключение!
– Ба! А что именно?
– Ему дали порядочную взбучку.
– Кто же именно? Какие-нибудь уличные безобразники?
– Нет, ваше величество, это было в провинциальной гостинице. Парфюмер хотел похитить красивую женщину, а два проезжих провинциальных дворянина избили Рене и заперли ею в погреб. Как он выбрался оттуда, я не знаю; знаю только, что сегодня он вернулся в самом отвратительном настроении!
– Однако, – сказал король, принимаясь громко хохотать,эти господа отличаются незаурядной храбростью!
– Они гасконцы, ваше величество!
– И я с удовольствием посмотрел бы на них,- продолжал король.
– Господи, а я-то хотел просить ваше величество разрешения представить их вам. Одного из них зовут де Ноэ, другого – сир де Коарасс. Последний – очень красивый парень и, вероятно, явился результатом супружеской неверности покойного короля Антуана Бурбонского. Между прочим, сир де Коарасс – отличный игрок в ломбр…
– Черт возьми! – воскликнул король.- Да ведь все, окружающие меня, прямо-таки сапожники в этой игре! Даже сам принц Конде ни черта не понимает в ломбре, и, кроме тебя и меня, нет настоящих игроков! Непременно приведи ко мне этих гасконцев; сегодня же приведи, а то весь этот бальный шум только утомляет меня!
– О, в таком случае я могу обещать вашему величеству интересную партию! К тому же ваше величество получит возможность доставить проклятому Рене несколько весьма неприятных минут!
– Это каким же образом?
– А вот как! Ведь ваше величество имеет привычку очень поздно показываться на балу. Вы занимаетесь своей игрой, в полночь двери кабинета распахиваются, и приглашенные могут видеть ваше величество за карточным столом… Ну-с, если Рене увидит, что за столом вашего величества сидят те самые дворяне, которых он хотел бы растерзать на клочки, то…
– Понимаю, дружище, понимаю! – весело перебил его король.- Так и будет! Отлично!.. Подать обед! – приказал он камергеру, появившемуся на его звонок.- Не хочешь ли пообедать со мной вместе, Пибрак?
– Ваше величество, вы просто переполняете чашу своих милостей… Но не разрешите ли вы мне удалиться на минуточку?
– Ступай, но приходи поскорее!
Пибрак разыскал Рауля, приказал ему отправиться с платьем к Генриху Наваррскому и Ноэ, а сам поскорее вернулся к королю. Все шло как по писаному, и это еще более утончило обычное остроумие Пибрака. Он всегда был великолепным рассказчиком, обладавшим весьма большим запасом всевозможных историй, а теперь просто превзошел сам себя.
Король непрерывно смеялся, и не раз даже слезы выступали у него на глазах от сильного смеха.
– Однако что это за шум? – спросил вдруг король.
– Должно быть, прибыл испанский посол, ваше величество! Да вот и музыка!.. Бал начинается…
– Да, да, дружище Пибрак,- сказал король,- моя матушка действует так, как если бы меня вообще не было на свете. Без тебя мне и пообедать-то пришлось бы совершенно одному. Ну да ладно! Пошли мне моих пажей, я оденусь, а как придут твои молодчики, так веди их сюда!
Пибрак ушел к себе и стал ждать молодых людей. Было одиннадцать часов, когда Рауль провел Генриха и Ноэ боковым ходом в помещение Пибрака.
– Рауль, милочка,- сказал Пибрак пажу,- ты окажешь мне огромную услугу, если повертишься в зале и сейчас же скажешь мне, как только на балу появится Рене. Я буду у короля.
– С удовольствием! – ответил паж, сейчас же удаляясь из комнаты.
Затем Пибрак тщательно оглядел молодых людей с ног до головы и, выразив свое удовольствие видом принца, повел их в кабинет короля. На пороге комнаты стоял часовой-швейцарец. Часовой стукнул два раз о нол концом своей алебарды, на этот шум прибежал камергер, и Пибрак сказал ему: