— «Вот! Девчонки просили тебе передать!» — сознался он, передавая воду другу.
— «Ой, Валер! Спасибо! Это то, что мне сейчас очень нужно! — жадно до дна выпил всю воду Платон, возвращая стакан другу — Передай девчонкам большое спасибо! А я сейчас ещё разочек!» — жестом показал он, что будет делать и чтобы тот уходил.
Теперь сознательно вызвав рвоту, Платон повеселел. Тошнота прошла, а ещё раз прошибший его пот снова привёл к ощущению холода. На улице уже было темно, а в окнах общежития горел свет. И тут в окне показалась голова Лазаренко с вопросом к Платону:
— «Ну, ты, как там?».
— «Уже хорошо! Сейчас приду!» — вдохнул Кочет полной грудью свежий вечерний летний воздух, окончательно приходя в норму.
На втором этаже он нашёл общий умывальник и освежил своё лицо, высморкнувшись и прополоскав рот.
— Ну, вот! Теперь можно идти и к девчонкам! — решительно вышел он в коридор, тут только почувствовав, что всё же пьян.
— «О! Платон пришёл! — чуть ли не криком встретили его друзья — А ты никак плакал?!» — пошутил не в меру весёлый Володя
— «Как ты?!» — подошла к нему Наташа, внимательно вглядываясь в бледное лицо «своего» парня и подавая ему своё полотенце.
Платон тщательно вытёрся и возвратил его девушке, от удивления вскрикнувшей и всплеснувшей руками.
— «Ой! Мамочки! Какие у тебя сейчас глаза стали ярко-зелёные?! Да и ямочки на щеках!?» — удивилась она такой метаморфозе, вгоняя Платона в лёгкий румянец на ещё бледном лице.
— «А так у меня бывает от концентрации внутренней энергии!».
Сказав это, Платон сел за стол, окидывая ярко освещённую комнату ещё чуть помутневшими глазами. На одной кровати, укрывшись с головою простынёй, уже кувыркалась одна девица со своим пьяным парнем. На другой полулежала полуголая Марина, около ног которой, на кровати копошился Володя.
А за столом, обнявшись и целуясь, сидел Попов со своей блондинкой Люсей, через угол от которых напротив Кочета села Наташа. Но Платону сейчас было уже не до любовных утех. Хмель всё больше овладевал его телом, а глаза слипались.
— Сейчас бы надо немного поспать, и домой поскорее слинять! — лишь проносилось в его сознании.
И не успели сидящие за столом разговориться, как в комнату вошли два милиционера, лишь с порога спросив:
— «У вас тут всё в порядке?!».
— «Да, в порядке!» — за всех первой ответила Наташа.
— «А-а! Вижу в каком порядке!» — кивнул на Кочета один из них, тут же разворачиваясь в коридор для посещения других девичьих комнат.
От такого неожиданного и бесцеремонного вмешательства в процесс обольщения хозяек комнаты, Платон и его друзья сразу протрезвели и опомнились.
— «Эдак нас тут захомутают на месте «преступления» и ещё заставят по суду жениться на чужих шлюшках?!» — шепнул Платон на ухо Попову.
И тот сразу просчитал ситуацию, объявив удивившимся девушкам:
— «Девчонки! Извините! Но нам пора идти! Вон ещё Платона надо до дома дотащить! А то вон ему опять плохо становится! Спасибо вам и до завтра! Мы придём в это же время!» — решительно подвёл он черту, что в критических ситуациях бывало с ним не раз.
По дороге друзья, хохоча и подтрунивая друг над другом, обменивались мнениями о прошедшем вечере.
Но итог, как часто бывало, подвёл Кочет:
— «Да, ребят! Поблядовали мы сегодня!? Ничего не скажешь!?».
— «Да-а! Особенно ты!» — добавил Лазаренко перцу в сарказм Платона.
— «Так это у меня от голода! Я сегодня не успел поужинать! Да и выпили как-то сразу, резко?! Вот и…» — оправдался Кочет.
— «Сынок! Да ты никак пьян?! У тебя лицо такое измождённое?! Наверно есть хочешь?» — с тревогой встретила его дома мать.
— «Да, вот! Отметили с Поповым и Лазаренко окончание нами первого курса, но на голодный желудок и без закуски! Вот я и опьянел! И меня ещё дважды вырвало!».
— «Ну, прям бяда! Так тебе не надо было его отмечать-то! У тебя же остался хвост? Вот он тебе и помешал! Не в коня корм получился!?» — вмешалась в разговор и бабушка.
— «Ладно! Давай-ка, мой руки и садись!» — прервала бабушку мать.