— Как папа был прав! Я опять влюбился! И моя новая избранница вроде тоже влюбилась в меня! Мне теперь не надо вздыхать по ней и страдать от неизвестности и безысходности! Вот она, рядом! Бери и люби! — радовался Платон уже подзабытым своим чувствам.
Всю субботу он мысленно готовился к свиданию.
— А ведь это у меня будет первое свидание в жизни! С Варей, и тем более с Таней, у меня таких свиданий не было! Надо видимо начать с кино?! — снова планировал Кочет на этот раз свои любовные дела.
К удовольствию Платона и Люба пришла вовремя, так как их дома были практически рядом, в минутной ходьбе до кинотеатра. Он сразу предложил ей сходить в кино, на что девушка с удовольствием согласилась. Билеты были, и Платон их взял на ряд подальше от экрана. Но кинофильм «Бриллиантовая рука» так захватил всех зрителей, что влюблённым в зале было только до смеха. После кинофильма в хорошем и весёлом настроении Платон с Любой, которую он теперь называл Любаша, пошли гулять по зимнему Реутову, сначала пройдя мимо дома Кочета, который показал новой подруге свои окна.
— Надо же?! Я теперь свободно гуляю со своей любимой девушкой, а не украдкой езжу к одной бывшей любовнице и страдаю по другой любимой девушке тайно и на расстоянии?! — радовался Кочет, идя рядом со своей восточной красавицей, как он за глаза прозвал Любашу.
В разговорах Платон поведал девушке, в том числе, и о себе и своей семье, о своей работе и о трудностях со временем при вечерней учёбе. А узнал он, что у Любы Тарасовой есть ещё и старший брат Валерий, работающий по соседству с ним мастером в двадцать пятом цехе. А она сама только в этом году окончила школу, не поступив в институт и пока нигде не работая, занимаясь на подготовительных курсах.
Нагулявшись и наговорившись, поздно вечером они двинулись к дому Любы, остановившись на лестничной площадке около её квартиры. А тепло и удобство положения позволили им распахнуть полы верхней одежды и перейти к взаимным ласкам, сразу приведшим к страстным поцелуям. Таких вкусных, больших и мягких губ Платону ещё не попадалось, хотя и целовался он всего лишь со второй в его жизни девушкой. Да и Люба не показала наличие опыта в этом деле. Вкус её губ показался Кочету особенным. Его не портил даже чуть заметный ещё оставшийся привкус лука на её губах. А за губами, от которых они не могли оторваться, последовали и взаимные ласки уже согревшихся рук. Платон через кофточку нежно тискал упругую девичью грудь. А осмелев и не чувствуя отпора, расстегнул её, и попытался было залезть под бюстгальтер, но большая его пятерня не пускала к заветному месту. Но осмелела и Люба, сзади вытягивая рубашку и майку Платона из брюк и пытаясь проникнуть к его голой спине.
— «А можно и я сейчас немножко понахальничаю?!» — лишь игриво спросила она Платона, весёлыми и лучистыми миндалинами заглядывая в его сейчас наверно серо-зелёные глаза.
— «Конечно! Я весь твой!» — с жаром ответил Кочет, сразу почувствовав, как во время очередного страстного поцелуя её острые коготки уже впиваются в его голую спину.
— Ух, какая Любаша страстная! — током пронеслась молния в его сознании, по спине и ниже, до предела, словно подъёмным краном, поднимая его естество в теперь, ставших предельно тесными, брюках.
И тут Платон понял, что если Любаша не дай бог придёт к нему и останется с ним наедине, то он никак не устоит перед нею и будет её так сильно и долго любить, что сделает ещё одного ребёнка.
Однако их взаимные любования и ласки вскоре прервались слышимой вознёй за дверью её квартиры.
— «Ну, ладно! Мне пора! А то родители уже волнуются! Пока!» — последний раз чмокнула Платона в губы Любаша, отстраняясь от него и вытаскивая свои шаловливые ручонки из-под его рубашки, быстро застёгивая кофточку и запахивая полы пальто.
— «Пока! Завтра мне надо позаниматься! Давай созвонимся вечером в воскресенье!» — помахал он ей рукой, спускаясь на ступеньку.
— «Хорошо! Звони! Только встретимся в понедельник!» — послала она Платону уже спускавшемуся по лестнице, воздушный поцелуй.
— Эх! А как же быть тогда с Новым годом?! Я ведь обещал Пановым в этот раз встретить его у них дома, и уже деньги сдал?! — вдруг вспомнил Платон свою давнюю договорённость с Пановыми, Поповым и Петровым.
— Ладно! Сначала встречу у них, а потом с Любашей! Тарасовы наверняка тоже уже спланировали Новый год встречать без меня?! — сам перед собою оправдывался Кочет.
Всё воскресенье Платон пытался заниматься, но Любаша Тарасова не выходила у него из головы. И он снова стал анализировать создавшуюся ситуацию.