— А, ладно! В крайнем случае, у Юрки зайду! — решил он с улицы уже не возвращаться домой.
Отдав тетрадь и поблагодарив друга, Платон почувствовал, что свой накапливающийся груз он вполне донесёт до дома. Да и беспокоить хозяев по такому поводу было бы неудобно.
И он уже по улице Ленина подходил к дому, предвкушая, что сейчас опорожнит свой мочевой пузырь, как навстречу ему попалась весёлая компания молодёжи, включавшая Настю, Павла и его друга Николая.
— «О! Платон! Какими судьбами?! Поедем с нами!» — зазывали его девчонки во главе с самой молодой, но самой активной Галей Беляковой.
— «Да нет! Я домой! Мне заниматься надо!» — отговаривался Кочет от не интересных ему девиц.
— «Да ты нас тогда только проводи до автобусной остановки!» — убедил его Павел.
И, взятый с двух сторон девицами под руки, Платон решил ещё немного потерпеть.
Но когда подошёл автобус, Павел и Николай под руки и под довольный смех девчонок просто внесли Платона в салон.
— «Ну, и куда вы меня везёте?!» — нарочито громко спросил он всех.
— «Платош! Не сердись! Мы решили поехать в кафе на Арбат!» — несколько пыталась успокоить Настя внешне спокойного, но уже напрягшегося от насилия, недовольного брата.
— «Паш, только у меня с собой денег нет, да и ссать я хочу!» — лишь шепнул Кочет Олыпину.
— «Да ничего! У меня есть! Да и парни добавят!? А ты дотерпишь?!».
— «Постараюсь!» — поморщился Платон, оценивая свои силы.
Их бывший автобус № 209, с декабря ставший № 509, за полчаса с небольшим доставлял пассажиров до станции метро «Измайловский парк».
До 1963 года она называлась «Измайловская», и в детстве Платон ездил до неё от Кировской кататься в Измайловский парк на лыжах с отцом, а позже на физкультуре с классом.
И Платон пока терпел, тем более, дальше их путь без пересадок пролегал до станции метро «Библиотека имени Ленина».
— Ладно! Вроде до кафе как-нибудь дотерплю! — понял он, выходя из метро на проспект Калинина.
Дойдя до ресторана «Прага», компания в поисках кафе свернула на Арбат.
— Ну, слава богу! Дошли до туалета! — расслабился у писсуара Кочет, когда они вскоре нашли маленькое кафе.
— «Ну, что? Кайф?!» — спросил Павел повеселевшего шурина, ожидая своей очереди.
— «Да! Хорошо!» — натужно улыбнулся Платон, безуспешно пытаясь выдавить из себя остатки.
Теперь он был счастлив и мог, что угодно делать и с кем угодно говорить.
Отдохнув и весело наговорившись, выпив по чашечке кофе с пирожными и мороженое, компания направилась на выход. Платон хотел было опять на дорожку забежать в туалет и доделать недоделанное, но постеснялся мнения девушек о себе.
И компания пешком теперь направилась к станции метро «Площадь Революции».
Платон опять шёл, с обеих сторон взятый под руки девушками-хохотушками. И в процессе разговоров он стал явственно ощущать не только прилив физических сил и энергии от хорошего перекуса, но и прилив излишков ненужной жидкости. Ощущение переполненности мочевого пузыря становилось всё ощутимее и стало беспокоить Платона. В конце концов, он не выдержал и передал девушек другим парням, сославшись на необходимость срочно переговорить с Павлом.
— «Паш! А я опять ссать захотел! Отвлеки пока девчонок, а я подворотню найду и отолью!» — попросил шурин.
— Ладно, давай! А что ты там не сходил?!».
— «Да постеснялся, дурак, так часто ходить!».
И Платон замкнул шествие компании, заглядывая в подворотни и ища удобный уголок. Но подходящего места нигде не было. То оно было освещено, то там был посторонние, а то и вообще укромных уголков не было вовсе. Так и дошли они до Александровского сада и Кутафьей башни, под которой Кочет ожидал спасительный для себя туалет. Но к ужасу Платона тот оказался уже закрытым. И не в силах больше терпеть и идти к следующему туалету на подъёме между Арсенальной и Никольской башнями, он нашёл относительно уединённый уголок у соединения Кутафьей башни и стены.
Но как только Платон приладился у стены и начал получать наслаждение от процесса, к нему направился, как назло дежуривший рядом на площадке, милиционер.
— «Товарищ сержант! Извините! Ноу меня больше нет сил терпеть, а туалет почему-то закрыт!? Так что я прямо, извините, здесь!».