Алексей и сам, впрочем, чувствовал, что что-то идёт в его жизни не так, что он становится раздражительнее и всё больше сам себя не понимает. Но братьев рядом уже не было и посоветоваться было не с кем, а ничьих более советов он не принимал, кроме отцовских, но и отец был уже стар и хотя и был мудрым человеком, а всё ж таки не хотел его Алексей слушать, потому как, вероятно, предчувствовал всё, что отец может ему сказать.
Алексей всё больше общался в компании, где проводила практически всё своё время Полина. Если они в этой компании не пили и не дебоширили, то отправлялись в тёплые дни на речку на фургончике и затем в течение всего дня купались или же по очереди, парочками, закрывались в фургоне. Проходившие рядом старики и старухи, слыша нецензурные песни из машины и видя, как машина раскачивается, бранились и плевали в их сторону. Но ребятам было всё равно.
Всё реже Алексей стал появляться дома, оставляя отца совсем одного с домашними делами. Бывало, что он и домой уже не возвращался. Андрей также заметил, что из их общей с Дашей спальни, где та и умерла и куда с тех пор было принято не заходить без надобности, пропали матрас и две подушки, а также со двора пропал серп.
Несмотря на то что формально была уже осень, на деревне всё ещё было лето, и Алексей придумал следующее:
В центре подсолнухового поля, что было неподалёку от их дома, он срубил подсолнухи, образовав пустой круг, так что по протяжённости это было шагов на десять в каждую сторону; притащил туда мамин матрас и подушки, на которых родители спали в молодости, и ещё два пледа из дома утащил, хотя отец этого уже и не заметил. И часто они с Полиной лежали теперь на этом матрасе и если не предавались любовным утехам, но просто болтали обо всяком, шутили, смеялись; бывало, что и книги читали, потому как Полина, несмотря на свой стервозный характер, любила всё-таки читать, главным образом прозу, хотя и не смыслила в ней ничего, полагаясь только на мнения современных, большей частью никчёмных прозаиков, а всю классику хотя и уважала, но и то неискренне, а — считала, что всё это уже отжившие своё книги и читать их незачем. Бывало, что они просто молча лежали, глядя в небо и провожая взглядом облака, а ночью, если было тепло и они решали остаться, — считали звёзды.
В нашем герое происходила та метаморфоза, что теперь он, наоборот, практически весь открывался Полине, а дома, с отцом, разговаривать не желал и предпочитал молчать. Полине это, опять-таки, было как будто на руку, не вполне ясно, чего девушка пыталась этим добиться, но ей прямо-таки нравилось козырять перед его отцом, намекая, что, дескать, теперь Алексей уже весь в её власти. Полина была старше Алексея на четыре года. Сама она, уже почти добившись чего хотела (а наедине с собой она мнила, что уже и вовсе окончательно и бесповоротно привязала Алексея к себе), — сама Полина постепенно переключалась на других парней, потому как постоянство было не в её характере и она умела только добиваться, но не умела удерживать — черта, впрочем, присущая большинству экстравертов.
Вернулся из города Степан с молодой женой. И не узнал брата. Настолько, по его словам, Алексей переменился. Это сквозило в его отношении ко всему окружающему. Он стал каким-то безвольным.
Степан стал советоваться с отцом, выражая ему свои опасения. Андрей поблагодарил сына и сказал, что займётся этим. Конечно, и сам Андрей видел, что с его сыном творится неладное. Но он не спешил действовать, боясь навредить этим самому Алексею. Когда Андрей сам был юноша и сначала стремился к тому, чтобы поступить в духовную семинарию, ибо молился он тогда пять раз на дню и все свои скромные денежные средства, дарованные ему его отцом Алексеем, отдавал в храм, — он тоже повстречался с одной такой девицей, которая очень напоминала характером Полину. Несколько лет спустя, загоревшись уже учением Ислама, он повстречал ещё одну такую девушку. А потом и в третий раз повстречал нечто подобное. То есть, прежде чем жениться на Даше, ему везло именно на таких стервозных и гнилых особ. И Андрей знал, учитывая к тому же характер своего сына, что, начни он действовать теперь вопреки — и Алексей только взбунтуется и возгорится Полиной ещё сильнее. Надо, чтобы она — Полина — поверила, что он уже весь в её власти, ибо только тогда она проявит себя и Алексей сможет понять всю её природную сущность и только тогда к нему вернётся разум. Поэтому Андрей за ситуацией сына следил, но ничего как будто не предпринимал.