***
Ранний подъём.
— …Форма одежды спортивная! Быстро! Выходим строиться! Кто за полторы минуты не успеет всё сделать, поленом по… лицу получит, товарищи мужчины!.. — И старший лейтенант Дука, командир первого огнемётного взвода и непосредственный, таким образом, начальник Алина Андрея, щёлкнув кнопку на секундомере, стоит у выхода и ждёт, уже с поленом в руке.
А надо достать из-под шконарей свой баул, достать из него форму, одеться, обуться да ещё заправить койку. И вроде бы это не должно отнять много времени, но, учитывая размеры палатки и включая сюда тридцать срочников плюс двух-трёх сержантов да двух-трёх офицеров, начинаешь понимать весь хаос происходящего. Все злые, ещё толком не проснувшиеся. Все толкаются, матерятся, а старший лейтенант ждёт. У входа. С поленом в руке. Уже готовый бить.
Вот у кого-то обнаруживается пропажа кроссовок или олимпийки. Но отчитывать этого солдата не время, и поэтому он получает по рукам поленом и назначается утренним уборщиком. Дембеля стоят у входа, они уже почти все оделись. И теперь смеются, глядя на нас. Но вот товарищ старший лейтенант подходит к ним, кого-то дёргает за ухо, кому-то делает сливу, кому-то тоже даёт поленом по пальцам. И они, зло глядя ему вслед, отходят от палатки к линии построения.
Время истекает. Андрей успел.
— Палатка, воздух! — орёт Дукалес.
Все попадали на спину и изображают, что стреляют из воображаемых автоматов по летящим над ними вражеским самолётам.
— Так, товарищи неуспевшие!.. Выползаем, выползаем из палатки. По-пластунски, как полагается. Кто встанет, поленом по голове дам.
И вот оставшиеся уже выползают, все в пыли, наружу, точно у них у всех отказали ноги.
Тут и ротный подоспел — капитан Грушевский. Он встал раньше всех и уже совершил одну пробежку. Он не останавливается, бежит на месте, улыбается и глаза у него горящие и какие-то нездоровые. Они у него всегда такие. Несмотря на всю свою любовь к воинскому делу, у него даже рекомендации к оружию не имеется, это в силу его психологического портрета. Говорят, он наедине с самим собой любит разговаривать. Но не просто трепаться, а, понятное дело, обсуждать свои идеи.
Товарищ капитан человек занудный. Крайне заносчивый. Он не позволяет себе поднимать на кого-то руку. Но он морально ломает, когда ему это надо, людей. Дотошный он до жути. И хотя он и строит по каждому пустяку личный состав, доверяет он больше срочникам, чем сержантам и офицерам. Он, бывает, даёт какие-то не совсем законные задания. Но уже за одно это его доверие и последующее за тем поощрение по службе хочется служить ему и выполнять его, бывает, и не совсем законные приказы, как, например, слить масло ночью вон с той-то и той-то машины…
Бригада строится на утреннюю физическую зарядку. Один из дембелей — Крысаев его фамилия — симулирует острые боли в животе. И так как дело происходит на построении, старлей отправляет его в палатку. Через минуту вместо него приходит тот молодой парень, у которого пропало что-то из спортивной формы, он в форме Крысаева (а на самом деле в своей). Крысаев дал ему её, с условием, что тот её постирает. Все мы, молодые, знаем, что в течение следующего часа, то есть пока длится зарядка, Крысаев продолжит свой сон в палатке, но зато вечером, когда обнаружится, что в палатке пыльно, первым начнёт пинать молодых дневальных. И тут только одно можно сказать: если дедовщина — дедовщиной, то лучше бы, чтоб подобная несправедливость — смертью.
Весь личный состав бежит уже на издыхании. А капитан по-прежнему счастлив. Во всяком случае именно это выражают его довольное лицо и особенно светящиеся глаза. Андрей бежит хромая. Уже на первых учениях, стараясь пуще остальных, он упал с машины коленом на чей-то автомат. И теперь он бежит уже в числе отстающих. Но сержант-сириец утверждает, что он симулянт. И поэтому он сорвал прутик и лупит Андрея на бегу по больному колену. Уже даже второй сержант, глядя Андрею в лицо, с каким-то состраданием-пониманием говорит товарищу, что не нужно. Но сержант-сириец получает от этого истинное наслаждение. Гнилые люди от сильных тем и отличаются, что им необходимы страдания других, они любят мучить, это их питает. Хотя гнилые люди и люди сильные очень часто похожи.
Андрей бежит, стиснув зубы до такой силы, что когда они прибегут обратно к палатке, он обнаружит, что один здоровый зуб у него совсем раскрошился.
— Мы станем лучшими! — любит говорить капитан. — А если что не удастся, мы умрём уже за само право называться таковыми!..
И многие дембеля, хотя и стоят смирно, зная дотошность капитана, на самом деле посмеиваются над ним. И мысленно шлют его куда подальше.