Ему не ответили. Значит, согласились.
Кузя и Андрей легли под другое дерево — ещё, однако, не упавшее. С себя, разумеется, ничего не сняли, разве что ремешок на стальном шлеме можно было ослабить, чтобы в затылок не врезался.
Андрей намотал ремень автомата на руку, пристроив автомат на груди. Несмотря на усталость, спать не получалось — очень уж было холодно. И дождик накрапывал. До рассвета оставалось недолго. Он смотрел в небо. Пахло лесом и дешёвыми армейскими сигаретами.
Андрей подумал о том, как хорошо было бы теперь очутиться в бабушкиной квартире, дома. Раздеться. Скинуть с себя всё это. Набрать полную ванну горячей воды и залезть в воду. Потом вкусно покушать. Чтобы сперва много мяса, а затем много сладкого. И выпивку какую-нибудь. Но только не алкоголь. Алкоголем можно было бы заменить всю эту красоту, но лишь как дополнение он был не пригоден.
После ванны и еды — кровать. Тёплая родная кровать. И чай — горячий.
Кузя тем временем обмолвился о том, как бы здорово было теперь провести время с какой-нибудь хорошенькой девчонкой. По-видимому, он тоже так сильно устал, что не мог сомкнуть глаз. Или же холод не давал ему сна.
Тем не менее, Андрею удалось задремать. Он проснулся от того, что Кузя мерно стучал дулом автомата по его шлему, заставив его быстро прогнать сон и подняться.
— Светает, — сказал Кузя.
Это Андрей и сам видел. Второго патруля уже не было, они вернулись на свой маршрут. Кппшники играли в карты. Карты были мокрые и грязные. Но играли только двое из них — Саня и ещё один. Третий высматривал округу по периметру. Кроме голых деревьев, маскированных военных машин и тумана увидеть ничего не получалось.
Андрей и Кузя тоже возвращались через лесок на свой маршрут. Уже на выходе из леса они вдруг услышали пьяный ор: «Патруль!.. Патруль, твою мать!.. Суки…»
Это проснулся старший прапорщик Иваничев. Ночью, ещё прежде, чем отбиться, он и вовсе орал по-звериному. Ещё днём он успел избить Костю Наглаева. Бил его сначала руками и ногами, а потом пару раз лицом об ТЗМ-ку ударил. Андрей в это время стоял неподалёку и всё видел и слышал, ибо не успел ещё уйти далеко от машины к месту сбора пехотинцев. Был Андрей, напомню, в одном экипаже с Костей. Старший прапорщик говорил Косте в лицо, что ему не понравилось, как тот на него смотрит.
Шестнадцатью часами ранее
Ночью было не уснуть. Волновались. Только те, кому осенью домой, чувствовали себя относительно спокойно, то есть не испытывая этого мандража. Андрей же не спал ещё и потому, что при действиях по тревоге он, согласно боевому расчёту, становился патрульным по части. Ночью всех огнемётчиков, которые были — кто патруль по части, кто охрана штаба (это пулемётчики), кто охрана автопарка с вышки (снайпера) — их всех вызывал к себе начальник штаба и инструктировал их, проверяя также исправность радиостанций и знание военнослужащими своих обязанностей. У патрульных ночью, непосредственно перед самой тревогой, было две пробных вылазки. Эти пробные тревоги, впрочем, занимали всё солдатское время в течение всей недели. Учения состояли в отработке этих самых действий согласно боевому расчёту. Всё начиналось в казарме:
В каждом батальоне солдат отбивали на пять-десять минут, а потом врубали сирену и смотрели, кто что будет делать. У каждого, согласно его должности и боевому расчёту, были свои обязанности. Каждый знал, что он должен делать. Никакой паники. Всё чётко, быстро, слаженно. Дело в том, что на эту неделю боевой готовности в часть приехали с десяток московских проверяющих, звания у них были — от майора и до полковника, человек восемь всего. И они в течение всей недели ходили по этажам, смотрели, как проходят учения. Могли и ночью завалиться, точно они дежурные или ответственные по бригаде.
Учения отрабатывались до выезда в район формирования колонн. Но задача пехоты была — сделать всё до автопарка, а в автопарке пехотинцы разбирались каждый по своему экипажу и тут уже вступали в дело механики-водители.
Итак, Андрей эту ночь толком не спал. Два раза с разницей в несколько часов подрывался он по сигналу дневального, которому, в свою очередь, звонил дежурный по бригаде и объявлял немедленный подъём патруля. Дежурным по бригаде, кстати говоря, заступил капитан Грушевский.
Форма одежды уже номер 5, то есть ещё и в полевых бушлатах; бронежилет, балаклава, стальной шлем, противогазная сумка с противогазом, штык-нож, аптечка, подсумок, перевязочный пакет, фонарь, карточка с маршрутом патрулирования, карточка с указанием действий по тревоге, а также действий при антитерроре, плюс оранжевые нарукавные повязки, как у бойцов антитеррора, и вещмешок. Конечно, автомат. И как можно скорее к штабу бригады. Старший патруля идёт и докладывает. Выходит дежурный, разрешает приступить к выполнению задачи. Все расходятся по своим маршрутам. Всех неизвестных останавливать. В патруль ходят по двое, и поэтому пока один прикрывает, держа объект на прицеле, второй выспрашивает пароль и цель движения.