Но когда Андрей с этим обращался к офицерам других батальонов, которые сами спешили согласно своему боевому расчёту, то многие посылали его куда подальше с его паролем. Никого из них Андрей убивать, конечно, не стал, ибо знал этих офицеров. Но знание знанием, а выполнять свои обязанности должен каждый, и поэтому многие его понимали. Например, когда Андрей, уже после истинной объявленной тревоги, остановил кучку проверяющих полковников, шествующих в предводительстве комбрига, и приказал им стоять на месте и спросил у них пароль, все застыли. Комбриг ответил. Андрей как будто бы разрешил им продолжить движение, по крайней мере надо было так сказать: «Принято. Продолжить движение». Кузя, его напарник, его тем временем прикрывал из-за дерева.
Но кого было особенно забавно останавливать, так это гражданский персонал, как-то: работниц МПП, столовой, штаба. То были молодые девушки, и они сразу терялись. Попалась, правда, одна стервозная деваха в звании младшего сержанта, которая на приказ Андрея остановиться только удивилась, усмехнулась, послала его нахер, показав ему средний палец правой руки, и — пошла дальше. Андрей и Кузя гневно смотрели ей вслед.
Первые часы была как будто паника. Все бегали куда-то, выносили в ящиках оружие и тащили его в автопарк, к машинам, надрываясь от тяжести. Ездили туда-сюда БТРы, военные грузовики, а также другая техника. Словом, было не по себе. И останавливать же при этом надо было торопящихся, ибо те были на их маршруте патрулирования. Но вот тогда-то многие и посылали их, ибо совсем не до гадкого пароля им было, таща тяжеленный ящик с оружием. Словом, без суеты и панического настроения не обошлось. Но всё ж таки комбриг как будто умаслил впоследствии московских проверяющих.
Очень хотелось курить. Андрей вскрыл свой сухпаёк и достал оттуда жевательную резинку. Утром никто, понятное дело, ни зубы не чистил, ни умывался. Хотелось больше пить, чем есть. А фляги уже у всех забрали. Фляги только в тёплое время положены.
Андрей и Кузя не торопясь шли в сторону КПП, держась один по одной стороне дороги — один по другой. Маршрут у них был от КПП до автопарка. Сам выезд должен был состояться где-то через два часа. А пока что они должны были патрулировать и следить за правопорядком, то есть не допустить проникновения на территорию части противника или любого другого неизвестного объекта; при необходимости — препроводить неизвестного к дежурному по бригаде. Но никого они никуда так и не препроводили. За эти месяцы службы все лица были уже знакомы, то есть весь гражданский персонал, да и свои у всех были задачи, не драться же с молодыми работницами столовой, таща их в штаб, к дежурному. Тебя за это особо не похвалят, но тревога пройдёт и потом, придя в столовую, ты получишь своё отмщение на блюде. Поэтому, как говорил подполковник Хомяков, начальник штаба, — «…только без фанатизма, парни! Не надо ни кого бить прикладом и не надо ни на кого орать! Старайтесь быть вежливыми. В случае чего — связывайтесь с дежурным, радиостанции, слава Богу, есть…»
Радиостанции были. Позывной их патруля был «Волна-16». Позывной соседнего патруля «Волна-15». Позывной дежурного по бригаде — «Весло-50». Ну и множество других позывных. Все их нужно было знать, дабы в случае чего незамедлительно связаться с тем, с кем потребуется.
Часть стремительно пустела. Теперь уже только у автопарка видна была суета. Поэтому Андрей и Кузя, решив сделать небольшую передышку, сели на крылечке забаррикадированного изнутри КПП. Закурили. За плакатом известных террористов современности не видно было штаба. Немного правее, вдали, виднелся автопарк с гудящими и ревущими там сейчас машинами.
— Повезло нам, да? — спросил Андрей Кузю, который надрывал зубами упаковку жвачки из своего пайка.
Кузя наконец открыл, с силой выплюнул бумажку и сказал:
— Да, повезло. Спать толком не спали, зато ящики не таскаем под ударами прапоров.
Он невольно обернулся, точно за спиной у него были прапорщики, которые могли его услышать.