Первый и Второй, сидевшие за нами, принялись креститься. Вот не подумал бы, что такое может произойти. Повторю: «Не следует человека судить по внешности». И эти мысли кружились у меня в голове, вращались со скоростью мира, пока до места, где рельсы заканчиваются, не оставалось каких-то двадцать метров.
Десять, пять, полметра…
Раздался дикий скрежет.
И тогда вагон полетел с отсутствующих рельс по наклонной.
Глава 4. БЕСПЛОДНЫЕ ЗЕМЛИ
Не дай Боже кому-нибудь побывать в крысятнике: метрошной тюрьме. Лучше сразу в карцер. Если в «одиночке» сутки растягиваются на недели, то здесь 24 часа проходят за вечность. В пору сойти с ума. Комната метр на метр, не прилечь, не присесть — если только коленки к себе не поджать. Тюрьма названа так потому, что для неё характерны небольшие отверстия, в которые то и дело просачиваются крысы. Даст фору НКВДшным допросным камерам, существовавшим за век до Катастрофы. В питерской подземке крысятников было пруд пруди, но использовали их крайне редко. Гражданский Альянс имел такую тюрьму в тоннеле между Выборгской и Площадью Ленина. Фактически она являлась южной оконечностью Альянса, точкой «Б» на прямой линии. В помещении находился человек в грязно-синем комбинезоне, делавшим того похожим на грёбаного Марио из одноимённой игры давних.
— Я тебя могу прямо сейчас закрыть и оставить здесь подыхать — заговорил великан, стоявший напротив арестанта.
Сантехник занервничал. Руки и ноги отплясывали чечётку. Язык так и поворачивался сказать: «Ты не посмеешь», но, глядя в решительное лицо оппонента, мужик решил не возражать. С него требовались всего лишь навсего ответы на несложные вопросы. Пускай потом и убьют, но лучше так, чем заживо гнить в «родной» землянке.
— Хорошо, я всё расскажу! Но известно мне немного.
— Валяй. Но учти, ложь чую за километр.
— Помилуй, какая ложь? Луначарский попросил меня, чтобы я провёл его к Вано. Сам понимаешь, сунется он со своими телохранителями туда и что? Пакуй чемоданы, здравствуй цемент на ноги и дно на Горьковской. А у меня с властителем связи: на Маяк попасть не составляет особой проблемы. Оружие там, поставка.
— Знаем. От темы не уходи.
— Сдать губернатор хотел некоего диггера вроде нас с тобой, который следовал с вами. Он не назвал его имени, говорит, тот должен попасть на Волковскую. Я ещё восклицаю: «Это же невозможно пройти бордюрщиков… запасные тоннели с Куполом тоже не вариант». Оказывается, солдату выдали депешу на обучение — умный ход.
— С какой целью он хотел сдать бойца?
— Здесь всё понятно как у камикадзе в штурмовике: чтобы тот не попал куда надо. Луначарский не мог по телефону связаться с Вано: прослушка повсюду. Да и опять же, откуда тот его знает? Вот губернатор и решил взять инициативу на себя. Форсирование Стикса тоже его рук дело, но недооценил он вас, в итоге сам сгинул.
— Тебе то откуда известно?
— Не зря у меня большие уши — сделал ухмылку арестант. — Когда ты, ни свет, ни заря, пришёл весь в кровище как после скотобойни на Выборгскую, то я уже не упускал ни единого твоего слова.
— Допустим. Кто ещё причастен к нашей облаве?
— Не подумай, что я тебя пытаюсь надуть, но, кажется, что Карпов. Сладкая парочка. Хотя мэра я не очень-то жалую. Но это догадки.
— Приморские как-то задействованы в спектакле? Постышев?
— Нет. По крайней мере, не слышал такого.
— Имя Кензо тебе говорит о чём-нибудь? — теперь уже великан засуетился. Как разговор, так, тем более, и оппонент порядком достали.
— Диггер с Адмиралтейки: толковый парень!
— Учтём. Ладно, последний вопрос: что это у вас, выборгских, за такой дебильный знак на груди? — мужик указал на нашивку комбеза, изображавшую чёрно-белый символ:
— Ах, это-то… Мы решили флаг Северного Альянса придумать. Его, так сказать, знамя.
— Мишень?
— Не-е. Знак Зодиака: давнего убийцы, личность которого осталась небытию.
— Слушай, мне даже не интересно спрашивать, что это значит и кто такой бред придумал. Вообще, хотел бы тебя пришить, Кузнец, да руки марать не охота. К тому же слово моё железно. Чтоб я тебя в ближайшее время на территории Альянса не видел, иначе прибью, усёк?
— В чём проблема, брат?
Собеседник не ответил. Пора было трогаться в путь, к тому же путевые тоннели — одно из самых ненадёжных мест Питера. Вроде, всё под контролем, да надо на ровном месте свалиться огромной куче дерьма! А если на голову? Успевай только завещать своим близким патроны, провизию и вшивую палатку-домик. Великан двинулся в сторону Площади Ленина, Марио же проследовал в другую. Перед тем, как избавить друг друга от своей компании, Кузнец окликнул мужика: