— Стой! — крикнул я девушке. — Где Владлен Степанович?!
Ни диггера, ни убийцы не было. Лишь двое волков сползали в воду, дабы та их похоронила. Ожидая самого худшего, мы принялись выкрикивать имя коммуниста, держась на расстоянии от воды. Тишина. Я не слышал существ, воющих на том берегу. Не слышал капель, падающих с небес. Вспышка молнии привела в чувства. Боец выпрыгнул из воды как летучая рыба из Средиземного моря. Мы оттаскивали Владлена за руки, но тот продолжал палить в воду до тех пор, пока в обойме не кончились патроны. Отойдя на безопасное расстояние, я посмотрел на солдата, сидящего на мокрой земле. Правая нога снизу проедена чуть ли не до кости. Я хотел было поинтересоваться, что произошло, как на нас со стороны речки поплёл ящер. Приплюснутая морда окровавлена. Изо рта, наполненного россыпью клыков, извивался змеиный язык.
— Вот та тварь, прокусившая ногу!!! — вопль Владлена сотряс Питер. Если бы боец стоял в хоре на сцене Маринки, то точно бы вызвал овации у всего зала.
— Я сама — хладнокровно одёрнула меня литовка.
Тщательно прицеливаясь, девушка не пожалела дюжины пуль для ящера. Пресмыкающееся, насмехаясь, не хотело заваливаться на бок, хотя две трети черепной коробки уже отлетела в сторону. Лишь подобравшись на расстояние вытянутой руки, оно высунуло язык, обвив им сапог диггерши, только затем издохло.
Владлен не стал пересказывать злоключение, произошедшие с ним под водой. Одно сказал точно, что: «Из-за этого п*дораса чуть не захлебнулся и в довесок потерял фартовую бескозырку». Коммунист кое-как умудрился встать, но при этом прихрамывая. Девушка, кроме как перевязать тряпкой ногу, ничем не смогла помочь. У меня подавно не имелось средств первой помощи. Мы понимали, что боец протянет, максимум, дня два, если не вернётся в метро. И с каждым новым продвижением мучения будут увеличиваться, пока не перескочат болевой порог и мозг не разорвёт от болевого шока.
Путь на Белградскую нам преградили собаки Павлова. Но те оказались умнее. Стоило нам убить четверых, как вся стая ретировалась куда-то от нас в кусты. Эх, волки — не собаки. Да здравствует логика, мать вашу. По мере продвижения по Белградской вой волков стихал. И дождь сходил на нет. Мне казалось, что где-то там наверху сидел сумасшедший Бог и нажимал на кнопочки, меняя погоду. Бог, которого так же настигла десница ядерного вооружения. Темнело быстрее, чем хотелось бы.
Мы подстрелили ещё троих собак Павлова, исходивших на голодную слюну, когда дошли до первой развилки на улице Фучика. Дождь с завыванием волчьей стаи сошли на нет и их место покорно заняла темнота. Чёрный занавес опустился над Питером. Владлен Степанович более не мог свободно передвигаться, держась за моё плечо. Боль прогрессировала со скоростью выпущенной из Катюши ракеты. Там впереди со стороны улицы Турку, где нам следовало свернуть на финишную прямую, шёл Кондуктор. Шёл, чтобы проверить билеты в то время, как Обходчик позади взял курс на нашу улицу.
Глава 8. НИКОГДА НЕ СПИТЕ, ДЕТИ
Естественно, мы не подозревали об опасности, но каждый из нас знал, что за нами наблюдают. И дело здесь не в одном Обходчике, шествовавшем по нашим пятам.
К четырём часам по полудню (да-да), когда Чулок достала фонарик, мы приближались к улице Турку. Фонарные столбы вот уже несколько десятков лет не давали свет, потому на Питер плотным одеялом легла кромешная тьма. Дома олицетворяли тени великанов, а деревья вовсе нагоняли ужас, будто в темноте затаился монстр с множеством рук и ног. В иной раз я выхватывал лучом фонаря покорёженное дерево, дабы лишний раз успокоить себя. Воистину сон разума рождает чудовищ, как сказал мне Робби ещё тогда на Владимирской. Один Владлен оставался невозмутимым, смирившись с мыслью о скорой погибели. Всё так же держась за меня, свободной рукой боец прорезал Калашом воздух, словно управлял не оружием, а рулём гоночной машины. Всякий раз мы с Чулок сочувственно глядели друг на друга, понимая, что у коммуниста пошли галлюцинации.
По мере продвижения к Турку, нам не попалось ни одной собаки. Конечно, то был дурной знак и мы это понимали. Купчино давало нам передышку перед последним штурмом. Меня же больше всего забавляла тьма, точно на город свалилась полярная ночь, посылая к чертям все мыслимые и немыслимые законы природы. Может, вследствие ядерного удара ось земной сферы как-то наклонилась? Да не, вряд ли. Тогда бы ледники растаяли, и всю планету на хрен затопило бы. Одной Антарктики хватило бы на все наши континенты вместе взятые. Тем не менее, противясь воли тьмы и городу, ставшим для нас живым, я решил задать вопрос, мучивший меня в последнее время.