— Здесь остановись.
Медленно повернувшись, она стеклянными глазами посмотрела на Игоря. Он и его товарищ скинули куртки и расстегнув рубашки, стягивали обувь.
— Я хочу вернуться в подвалы, — срывающимся голосом произнесла Саша, — пожалуйста.
Лицо ее исказила гримаса отчаяния, и слезы брызнули из глаз.
— А че ты думала, можно пойти погулять, потом как ни в чем не бывало вернуться? — С приподнятой бровью ответил Игорь, расстегивая брюки.
— Я не знала, куда идти… — Зашептала Саша, глядя снизу вверх на подошедшего вплотную инфирмата. Его руки легли ей на плечи и с силой начали давить вниз.
— Так надо было идти с тем парнем, он же тебе предлагал. Или с Гектором. — С напускной заботой в голосе сказал Игорь, большим пальцем до боли надавливая в ключичную ямку у ее шеи.
Саша упала на колени, опустив голову вниз, закрывая лицо ладонями, но запястья силой развели в разные стороны.
Второй подошел сзади и, грубо зажав ей нос рукой, заставил открыть рот. Между зубов просунули деревянный колышек, и Саша попыталась вытолкнуть его языком, но зубы крепко упирались в горькую деревяшку.
Всхлипывая, девушка начала извиваться, когда за волосы ее притянули к мужскому волосатому паху, а сквозь губы вошел твердеющий с каждой секундой кожаный ствол. Первый удар пришелся в небо, и она закашлялась. Размазывая текущую слюну по лицу, Игорь схватил ее за шею и направил свой член ей прямо в горло.
Она взвыла, мотая головой, но ее словно предмет использовали для извержения, удерживая за затылок и горло двумя руками.
Когда ее вырвало, и из носа полилось горячее кислое семя, они сорвали с нее штаны и по очереди насиловали во влагалище, втискиваясь насухо в исцарапанное изнутри лоно.
Несколько раз Саша пыталась отбиться, и ей разбили губу и сломали нос. От приступов клаустрофобии, когда ей долго не давали вдохнуть, она теряла сознание, но с новой болью опять приходила в себя.
Хрюкающими звуками, извергая кровь изо рта и ноздрей, девушка пыталась дышать между всхлипами, молясь, чтобы это закончилось с очередными звуками излияния.
Когда над лесом небо начало светлеть, она уже ничего не чувствовала. В опухшем и кровоточащем заднем проходе у нее меж ног трудился уже уставший инфирмат, а Игорь, распотрошив вязаный жилет, до синяков скручивал соски.
— Ладно, хватит, — сказал он со скукой в голосе. Игорь похлопал ее по щеке, приводя в сознание. — Ты умница, пошли домой.
Взвалив, на плечо безмолвную истерзанную ношу, они вернулись в поместье и через решетку внесли девушку в подвалы. Бросив на пол мокрую от мочи и крови Сашу, один из них наклонился и вложил ей в руку узелок из салфетки с помятой тарталеткой.
Александра не могла шевелиться, но слышала, как лязгнули двери. Как через час ранние пташки, отправившиеся к Рыбачьему озеру, обнаружили ее, и как звали Фефела, а с ним пришел Лëня. И ее снова подняли и перенесли в комнату с иллюминатором в потолке. Свет больно резал глаза, и она зажмурилась. Кто-то раздел ее и отмыл, мягкие теплые руки и голос успокоили немой нервный срыв, и Саша уснула. Сквозь сон ей виделся Гектор. И Анхель. И Лëня, который твердил всем, что это сделал Анхель, что он сам видел, как тот напал на нее и мучил, а потом сбежал, бросив умирать.
Саша проспала еще четыре часа и не знала, что Анхеля схватили и бросили в тюрьму, что в поместье прибыл владыка земель Прадип на аудиенцию к Кардиналу, и два следователя для поимки жуткого серийного убийцы Молоха, уже убившего двоих в стенах Бранденбурга.
Глава 15. Преданность
Каменный мешок со стальной дверью в потолке, куда его швырнули без долгих разбирательств, был немногим хуже прежней комнаты. Неровное дно, покрытое пахучей соломой, немного смягчило удар, но левое плечо он все-таки чуть вывихнул.
Сильнее пострадала его гордость, когда он, поразмышляв, пришел к выводу, что за нападением на девушку стоял верзила Гектор.
Все сводилось к банальной мести обиженного ублюдка: убей ее кто-то другой за ужином в толпе отвергнутых женщин, ему бы и слова никто не сказал. Но Гектор все представил как проблемы с адекватностью у гостя. Еще и приглашение не на имя Анхеля, а Итан куда-то пропал. Тот туговатый паренек, который видел Анхеля в подвалах накануне, просто подсказал им нужную формулировку. Вот так красиво у этого подонка все нарисовалось: напал, убивал.
Анхеля схватили следователи тимарха и не будет никакого суда. Его объявят убийцей.
Нет алиби, нет оправданий. Он даже не смог солгать о том, что не нападал на девочку. О, он нападал и был виновен.
Но ему казалось, что быть брошенным в тюрьму и казненным за убийства и нападение из-за пресловутой ревности, это несправедливо. Чертовски глупая смерть.
Еще и ей нагадил в душу. Он обещал помочь, а сделал только хуже. Лучше б не приезжал.
Вина и самоистязание минута за минутой заставляли его ноги мерить шагами пол, шурша соломой. Так день прошел.
Свет не проникал в его каменный карцер, но дверь под солнечными лучами нагревалась и вновь остывала, а значит ночь уже вступала в свои права.
Затвор лязгнул, когда Анхель уже терял рассудок, размышляя о том, каким чудесным для всех был бы этот мир, если бы он и не рождался: жива была бы мать и…
— Подъем. На выход. Тебя желает видеть Кардинал.
В дверной проем швырнули веревочную лестницу, и Анхель медленно поднялся, уже готовый к любому исходу событий лишь бы не муки совести.
В лицо врезался прохладный ветер, и узник чуть не захлебнулся от потока свежего воздуха. По темневшему небу рассыпались белые звезды млечного пути, и Анхелю на миг показалось, что он нелепая неправильная песчинка в бесконечном пространстве физического порядка. И мир сейчас исправит ошибку семнадцатилетней давности.
По ковру из мягкой травы его привели в небольшую беседку, где был накрыт белой скатертью стол. Вино и два бокала стояли перед красным плащом, в одиночестве восседавшем в одном из двух кресел.
К большому удивлению Анхеля, повернувшись к нему, Кардинал снял капюшон и перед юношей предстал совсем незрелый мальчик. Ему не было и четырнадцати, когда он стал вампиром. И таким он прожил больше тысячи лет?
— Садись, мне не нужны фальшивые атрибуты власти вроде высокого роста или дорогого стула. Мы будем говорить как равные. Анхель?
— Так меня все зовут, — ответил парень, присаживаясь в кресло напротив.
Мальчик открыл вино и налил в свой бокал, а Анхелю наполнил из своей вены, вскрыв ногтем хрупкое запястье.
Кадык беспокойно заходил по пересохшему горлу, когда Анхель наблюдал за падением капель в бокал.
— Меня все зовут Кардиналом, но и я с этим именем не родился. Видишь, у нас уже есть нечто общее. Выпей.
Он протянул бокал, и Анхель послушно принял его, пытаясь угадать в лице собеседника его скрытые мотивы. Кровь не могла быть отравлена. Зачем же кормить осужденного на казнь? Но светлые широкие брови и большие голубые глаза не выражали злобы или надменности. Мальчик смотрел с какой-то мудрой озабоченностью.
— Тебя наверняка волнует вопрос, зачем ты здесь. Отвечу сразу. Я сам не сразу стал Кардиналом и прошел сложный путь из преступлений. Был за них наказан, а затем болезнь и война дали мне второй шанс. Я хочу дать этот шанс и тебе.
— А если я невиновен? — вскинул бровь Анхель. Кровь древнего вампира на вкус была как энергетик, его тело налилось изнутри уверенностью и мощью, а сердце работало как мотор, набирающий обороты.
— А ты невиновен? — Исподлобья спросил Кардинал. И Анхель понял, что ему не стоит лгать. — Я уважаю твое рвение к свободе, Анхель. Под моей крышей ты найдешь тот дом, который искал. Славу, которая очень скоро вознесет тебя на вершину мира, и даже Гектор преклонит перед тобой колено. Я прошу лишь преданности от тебя.
— А как же… следствие? — Неуверенно начал Анхель.
— Владыка Прадип пустил все свои ресурсы в действие и они, представляешь, прочесав всю территорию Бранденбурга, обнаружили убийцу Молоха. Им удалось схватить его несмотря на потери, и он ожидает правосудия в главном зале. Что скажешь?