— Пожалуйста, я обещаю, что буду заботиться о ней и никогда не сделаю ошибки. Прошу вас! Клянусь жизнью! — Взмолился юный Анхель, чувствуя, как мечта ускользает, едва коснувшись его пальцев.
— Что ж. Если ты даешь мне такое серьезное обещание, то… похоже, у меня нет выбора. — Продавец одобрительно посмотрел на Хусейна, и вместе они отправились на кассу. И через какие-то пятнадцать минут Анхель уже ехал в машине, прижимая к себе драгоценный полиэтиленовый пакет с золотой красавицей.
Он боялся слишком сильно сжать руки и порвать пакет или держать недостаточно крепко и уронить его, поэтому почти весь путь до дома он едва дышал, то напрягая, то расслабляя вспотевшие пальцы. Когда они наконец наполнили аквариум водой и выпустили в него рыбу, восхищенный Анхель с облегчением выдохнул и еще полчаса простоял над ней, любуясь игрой плавника и блеском оранжево-желтой словно закат чешуи.
Каждую свободную минуту он проводил рядом со своей лупоглазой любимицей, аквариум гордо стоял посреди стола чуть в тени недалеко от окна, через которое дул теплый солоноватый ветер. Глядя на нее, маленький Анхель думал, что он по настоящему богат и счастлив, гораздо богаче и счастливее, чем все те люди в торговом центре.
Через три дня еë не стало.
Соседский кот, пробравшийся по парапету через открытое окно в комнату Анхеля, выловил ее лапой и, оставив на столе небольшую лужу, расправился с драгоценной рыбой прямо на залитом солнцем ковре, а затем, покачивая пушистым задом, отправился на подоконник и принялся умываться и чистить морду. За этим делом его застал вернувшийся с прогулки хозяин аквариума.
Горю его не было границ, слезы брызнули из светлых глаз, а коленки задрожали, когда он увидел пустой стеклянный шар. Бросившись на пол, он растер в руках остатки изжеванного золотого хвоста и жирное пятно на ковре и, сжав кулаки, бросился на кота с криком.
Схватив за хвост и за шкирку вырывающееся животное, он бросился в кухню, глотая слезы. Отец был на работе, а девочки у соседки, и от бессилия и незнания, он решил дождаться Хусейна, чтобы все ему рассказать, а убийцу задержать. Перед залитым слезами взором предстал высокий двухкамерный холодильник, и мальчишка швырнул брыкающегося кота в морозилку, до которой легко дотягивался. Захлопнув дверцу, Анхель, рыдая кинулся в аптеку к отцу, по пути распиная себя за несдержанное им обещание. Ведь он клялся жизнью!
Он представлял как расстроится отец, и как они понесут подмерзшего виновника трагедии за загривок к соседям, чтобы потребовать извинений. Но рыбку уже было не спасти. Как, впрочем, и кота. Когда через сорок минут Анхель с отцом вернулись домой, кот в морозилке уже был мертв, а мальчик вместе с глубочайшим чувством потери познал тяжесть, а главное, необратимость первого совершенного им зла.
Теперь, поглаживая жесткую шерстку щенка на своей ладони, он думал о том, что продавец рыбки, скорее всего, просто хотел получить от маленького покупателя заверения в том, что тот будет ухаживать за рыбкой и не избавится от нее, когда игрушка ему надоест. А в итоге спустя годы Анхель вырос, считая себя неспособным заботиться о ком-то, находил себя недостойным дружбы и любви, не умеющим держать обещания.
— Я никому не дам тебя в обиду, малыш. — Проговорил Анхель, почесывая крошечную дворнягу за лежащим ухом. Пальцы пахли дизелем, слитым со всех резервных генераторов в доме и на ферме. — Только ты и я, Игорь, против армии убийц. Но они еще не знают, что самый голодный убийца здесь я. И они все пожалеют, что встали на нашем пути, потому что нам нечего терять.
За спиной раздался тихий скрип, и Анхель уловил ухом шаги в коридоре.
— Сари, — через некоторое время тихонько раздалось из-за двери, — господин приказал всем собраться у внутренних ворот.
Оставив щенка в запертой комнате, Анхель как и остальные облачился в наплечный доспех и даже вооружился большим стальным мачете. Из оружия у них были только ножи, тесаки, топоры и несколько кривых ивовых луков.
Впрочем, пули были почти бесполезны против вампиров. Даже выпущенные незадолго до войны огнестрельные антикоагулянты, способные разжижать вампирскую кровь, становились неэффективными против инфирматов и вампиров с грязным составом крови. Тех, кто имел в своих венах антидот от инфирмы. Их реакция не отличалась от человеческой, а ранения могли только сильнее разозлить.
Зато холодное лезвие ножа, широкого мачете или метательного топора были весьма удобны для отрубания конечностей. А тем, кто не носил на шее защиту, они могли запросто снести голову и отправить на новый круг перерождений сансары.
Под доспехом у Анхеля на спине складками лежал бархатный красный плащ. Теперь это был не только знак его особого статуса, но и демонстрация его убеждений. Он шел проливать кровь.
— Боевая авиация говорит о том, что человечество перешло на сторону врага. Дань не придет в назначенный день, а значит, мы лишились продовольствия. — Без долгих прелюдий начал Кардинал, появившись на внутренней крепостной стене во всеоружии в таком же развевающемся алом плаще, слегка волочившемся за ним по полу. Он уверенно вышагивал, покачивая фонарем. — Несколько минут назад благодаря поддержке с воздуха они смогли пробить брешь в восточной стене. Эта часть имела конструктивный дефект, и со вторым залпом стена обрушилась. Лишь вопрос времени, когда они смогут очистить путь и войдут внутрь.
Кардинал поставил перед собой на зубец старый скрипучий керосиновый фонарь, а присутствующие переглянулись, не скрывая напряжения. Невысокий и щуплый, относительно рослых мужчин, юный Кардинал, вынул из плаща кубок и кинжал. Легко пронзив запястье ножом, он подставил бокал и принялся наполнять его до краев.
Около сорока инфирматов нервно переминались с ноги на ногу, пока густая кровь предводителя стекала по бледной коже в посеребренный кубок, а затем выстроившись в шеренгу, каждый встал на колено и принял из рук главы кровавый напиток, усиливающий регенерирующие качества. Глоток за глотком, они отпивали из чаши, пока не наступил черед Анхеля.
— Кубок… пуст, мой господин. — Сурово ответил Анхель, глядя исподлобья на Кардинала, возвышающегося над коленопреклоненным Анхелем.
— Я узнал, что ты ходил в подвалы и беседовал там с моим братом. — Невозмутимо начал древний вампир, сверля глазами подчиненного. — И прежде, чем ты ответишь, хочу чтобы все вы знали. За предательство я посадил на цепь собственного брата, не стоит проверять, что я сделаю с вами, если узнаю, что кто-то из вас был причастен к исчезновению людей. Эта… заминка вынуждает нас переходить в наступление, потому что нам нечем будет кормить нашу армию, а они прямо сейчас стоят между нами и нашим врагом.
Кардинал обвел маниакально спокойным взглядом всех присутствующих и продолжил, обращаясь к Анхелю.
— Мой брат был одним из тех, кто был виновен в появлении грязной крови, он распространил ее на другие континенты вместе с предателями из дома Вега. И также как и они во время войны получил по заслугам и платит свой многолетний долг. Надеюсь, это кристально ясно, и никто не поддастся речам этого предателя крови.
— Я не собирался освобождать его. — Отчеканил Анхель. — Лишь искал другой выход из подземелья.
— Другого выхода больше не существует, а чтобы у тебя или у кого бы то ни было еще не возникло соблазна снова наведаться туда, два часа назад я приказал заложить эту дверь кирпичом. Нам больше не нужны подвалы, потому что без людей они бесполезны.
Зрачки Кардинала пристально следили за реакцией Анхеля, но он не изменился в лице. Лишь поднял пустой кубок выше, намекая, что все еще ждет.
— Я не предложил тебе испить, потому что сегодня ты мне нужен голодным, Анхель. — Пояснил Кардинал. — Мы уже знаем, на что ты способен, когда хочешь защитить чью-то жизнь. Теперь от исхода битвы будет зависеть твоя жизнь. Не подведи меня, и ты получишь должность мейстера за любой стеной от Балтийского моря до Тихого Океана. Владения на юге особенно хороши, и ты сможешь сам выбрать себе подчиненных. Сегодня мне нужна чистая ярость, мой друг. От тебя и от всех вас.