В этом, на самом деле и был весь Австер. Он не секунды своей вечной жизни не потратил на то, чтобы вложиться хоть в один из проектов, которыми собирался хвастаться. Не разрабатывал боевых машин, не проектировал башни, не заливал фундамент отеля, даже особо не руководил процессом. Он, мня себя всемогущим богом, просто сказал короткое: "Сделайте-ка мне вот то, то и это". И целая страна, выполняя приказ, зашевелилась.
Инженеры не спали ночами, строители работали все семь дней в неделю, бухгалтеры тонули в тоннах бумаг, а Мартин ел бутерброды с его любимой белужьей икрой, и иногда смотрел на то, как идёт работа. Что ни говори, а тилацин был исключительно ленив, нетороплив и именно потому столь доброжелателен. Почему бы не быть снисходительным и улыбчивым, если за тебя всю работу сделают другие?
И делают очень неплохо. Сам человеческий ум создавал шедевры техники, достигая настоящего прогресса. А Мартин же просто седлал его, как какого-нибудь осла и иногда пришпоривал, чтобы тот направлял свои усилия куда ему надо. Ну а надо ему было не в светлое будущее, а в настоящее, что находилось бы под его полным контролем. Тёмное, желательно вообще средневековое.
И ради этой цели он клепал ядерное оружие. Когда его будет достаточно, то он наконец сможет реализовать свои мечты и сделать то, что Общество делало и в "Коллапс бронзового века", и в "Мировую ядерную войну 1812", и во время "Апокалипсиса Иштвана Великого", и во многие другие разы, когда человечество имело шансы подняться на ступеньку ближе к своим тайным богам.
Поэтому и на сегодняшнем параде всё внимание будет уделено не пафосу воинской муштры, а новым межконтинентальным ядерным ракетам: РТ-20 и Р-36. Это, как говорится, основное блюдо, куда более важное, чем мой праздник или идеалы Страны Советов.
Можно сказать, что все члены Внутреннего круга были в предвкушении этой демонстрации и теперь, выходя из вагона на станции, где их встречали мы с Австером, не скрывали своего волнения.
Первым на платформе оказался женственный Зефир, опоссум и самый близкий друг Мартина. Старые приятели крепко обнялись, да так, будто бы и не виделись каждый день на протяжении семидесяти тысяч лет, проводя вместе большую часть свободного времени. Зефир властвовал в Британии и некоторых её бывших доминионах, как наследник сотни раз поменявшей обложку империи давно почивших кельтских друидов. Хитрости в нём было ничуть не меньше, чем в самом Мартине, да и в целом они были похожи, как родные братья.
Куда меньше на Мартина, да и на остальных членов Общества, походила Памперо. И не столько потому, что была всего одной из четырёх женщин, которым повезло обрести бессмертие и быть избранными от своих древних сообществ в качестве повелителей. Скорее тут было дело в её характере: эта белая патагонская козочка была настоящей иконой бунта и презрения к навязанным нормам, как и народ Мапуче, из которого она когда-то вышла.
Одевалась она тоже очень отлично от прочих, членов совета, не любивших блестяшки: в красивое чёрное пончо, надеваемое по типу накидки, а также в большое множество разных металлических украшений и пирсингов, коими, например украшались аккуратные чёрные рожки. В общем, она была не только ядовито-язвительной, но ещё дикой и яркой, при том сохраняющей определённую связь с прошлым... Этим козочка нравилась даже мне. Кроме того, она редко лезла в грязные дела нашей тайной общины и держалась довольно отстранённо от политических дрязг.
В целом, могла себе позволить, ибо её земли, Патагония и Антарктида, были малолюдны и далеки от мировых склок. Кроме того, она занималась важным для тайного правительства делом: проектировала и строила "клятотехи", машины войны и разрушения, что заменяли собой целые армии. Правда, завоёвывать ими было некого, так что они лишь охраняли тайные логова по всему миру. Их необходимость трудно было недооценить.
Ценил её и Мартин, но как-то особенно. Несмотря на то, что девушка была его полной полярностью, между ним и Памперо были очень тёплые отношения. Он приветствовал свою старую подругу, не менее горячо, чем Зефира. И причина этого отношения между ними оставалась для меня загадкой, которую я не очень то и хотел решать.