Вскоре к пуме прибежал встрёпанный Либеччо со стаканом воды. Он аккуратно и бережно поил свою благоверную, хотя вода всё равно выливалась в никуда из-под обрубка её плеч. Она гладила его оставшейся рукой и говорила нежно:
– Что бы я без тебя делала, милый Либи... Принесёшь мамочке ещё воды? Пока моё кровоснабжение не восстановиться, мне нужно будет много воды.
Он поцеловал её руку и нежно сказал:
– Конечно, любимая, я всё для тебя сделаю! – и удалился.
Тилацин сказал:
– Я так понимаю, что без нас тут совсем худо? Ох, боже, мы же уже и так сделали всю основную работу, а теперь ещё и с вашими задачами дело иметь, да, Зефирка? – он ткнул меня в бок.
Я кивнул. Австер продолжил:
– Ну ничего, ваши спасители прибыли, Тайя! В разборках мы уж будем полезнее Трамонтаны и Тлибека.
– Не надо так, – сказала серьёзно пума, – Либи очень полезный. Я бы без него сошла с ума здесь. Люблю его... – она протяжно и томно выдохнула.
– Это пока что, – Австер покачал головой, – Он конечно верный как пёс, но однажды тебе именно это и надоест.
– Не правда! Наша любовь никогда не стихнет.
– Даже через тысячи лет?
– Даже через тысячи лет.
– Очень... Наивный взгляд на вещи, Тайя. Особенно учитывая, что любви не существует. Несуществующими ориентирами, знаешь, сложно прокладывать себе путь через грядущую вечность!
– Какой ты зануда.
– Просто раздражают ваши бессмысленные лобзания.
– Прямо как Памперо... – Таянна отвела взгляд.
– Это поэтому её сейчас днём с огнём не сыскать? Вы довели бедную козочку демонстрацией телячьих нежностей?
– Не совсем так. Просто случилось нам серьёзно повздорить на тему рациональности и чувств...
– И теперь вы без неё получаете по лицу от кровожадной гиены?
– У меня были причины с ней поругаться! Она начала нравиться Тлибеку...
– И ты из-за ревности повздорила с единственной подругой?
– Не только из-за неё. – ей будто бы стало стыдно за собственные поступки.
– Чёрт, Памперо и так нелюдима, а ты ей ещё и руку кусаешь... – Австер недовольно пригрозил пальцем, – Помирись с ней, как мы разберёмся с вампиршей. Она конечно заслуживает лучшего, чем ты, но раз уж из всех нас она доверяла только тебе, не стоит так с ней... Знаешь, такие как мы с Памперо, очень глубоко обижаемся.
– Я подумаю над этим.
– Ты это сделаешь. – Австер вдруг стал серьёзен, – Другое дело, если она тебя не простит. Я бы и сам не простил если бы Зефир на кого-то меня променял. Но ведь твои заблуждения однажды пройдут, а Памперо останется. И будет великодушна, когда твой мир начнёт трещать по швам. Помяни моё слово.
Мы пошли дальше. С Трамонтаной даже не стали разговаривать. Мы прекрасно знали, почему именно на её землях гиена бушевала особенно сильно. И особого восторга от этого не питали. В этом мире всё должно быть по чести, даже у таких бесславных ублюдков, как мы.
Вместо этого мы направились сразу к оружейной палатке. План у нас уже был. И, при этом, довольно простой: снаряжаемся, выслеживаем и убиваем гиену-партизанку. После пьём заккумов сок и танцуем. Для кого-то вроде меня или Австера план исключительно прозаический. Таких у нас не было давно, но учитывая как просто мы справились с целой планетой гиен, не возникало и сомнений, что справимся и с одной.
Тут нам даже не придётся в последние секунды сматываться на звездолёте неизвестной конструкции с коллапсирующей планеты, уклоняясь от астероидов и ошмётков флота вторжения. Уже, считай, лёгкая прогулка. Тем не менее, нельзя сказать, что мы обойдёмся совсем без хитростей. Всё же наш противник чрезвычайно силён.
Грубой силой её не взять. А вот ловкостью и скоростью – вполне. Кроме того, мы будем сражаться не совсем честно. Если я начну проигрывать, Австер нанесёт решительный удар в спину. Для этого он готовиться быть в засаде: берёт копьё, лёгкие доспехи и наручный арбалет с зажигательными болтами. Стреляет тилацин ужасно, но на крайний случай, если и он будет прижат, возможно, это спасёт нам жизнь.
Я же беру хорошо сбалансированный боевой топор. Его одного вполне хватит для быстрого и манёвренного боя. Не то чтобы я был невероятным фехтовальщиком, мне больше нравилось стрелять, но с топорами я обращался очень хорошо. Особенно когда дело доходило до парирования или метания. Кроме того, это идеальное оружие для того, чтобы с минимумом сил нанести максимум повреждений.
В общем, я очень любил топоры. На этот, конкретный, было нанесено серебряное напыление и немного активаторов клеточного распада. И то, и другое, согласно моим прикидкам, должно было отлично сработать против кровососущей твари. По крайней мере, против её сородичей это работало отлично. У них у всех была острая аллергия на серебро, а быстрая регенерация никак не могла справиться с самоуничтожением клеток под влиянием специфических гормонов.