- Француз? - делая пометки в блокноте, спросил Пятаков.
- Да, сударь, он много лет назад переехал из Парижа и все это время жил в нашем доме. Смелый и отчаянный господин.
- Сударыня, вы сказали о нем в прошедшем времени, не так ли? - Зимин тоже закурил.
Труханов просто млел от удовольствия лицезреть работу профессионала сыска. Он то и дело хватал себя за бакенбарды и качал головой.
- Вы верно заметили, сударь, два дня назад он исчез, - пояснила графиня.
- Хорошо, мадам, мы еще вернемся к вашему учителю фехтования, а сейчас вернемся к молодому господину, - строго попросил сыщик.
- Хорошо, Иван Иванович, через месяц Аркадий и господин Ури вернулись домой. Я поинтересовалась у сына о Михаиле, но тот как-то уклончиво ответил, что его друг сел на поезд до Петербурга, так как его присутствие в столице не требовало отлагательств. С той самой поры, когда Аркаша вернулся из святой земли он сильно изменился: замкнулся, перестал выходить к завтраку и обеду, по ночам все время читал книги, привезенные в большом количестве из Палестины на латинском, древнегреческом, арабском. Потом он выпросил у отца бывший гостевой дом, который мы уже давно не пользовали, в виду ветхости, и, честно говоря, хотели снести. Варфоломей Андреевич пошел сыну на встречу. Несколько месяцев он пропадал в этом проклятом месте, - женщина снова заплакала. - А когда произошло это страшное убийство этого отрока...
- Ольховского, - напомнил Пятаков.
- Да, да, Ольховского, Аркаша пропал на несколько дней, а потом неожиданно вернулся домой и...заболел. Он приказал постелить ему в том самом гостевом доме. Слуги исправно ухаживали за ним, а вчера... вчера...
Графиня залилась горючими слезами.
- Что произошло? - Зимин дал женщине стакан воды, любезно налитый Трухановым.
- Спасибо, господа, - женщина сделала несколько глотков. - Вчера он исчез опять, а вернулся в дом еле живой, весь в грязи, оборванный, мокрый, лицо исцарапано. Одежда пришла в совершенную негодность. Бормотал совершенно несуразное.
- Очень интересно, сударыня, - промолвил Зимин.
Сашка и Труханов наблюдали за реакцией графини.
- Мы должны как можно скорее попасть к вам и опросить Аркадия Варфоломеевича, - вставая, твердо сказал Зимин.
- Как вам будет угодно, господа, - графиня поблагодарила Труханова.
Экипаж графини остановился перед большим, светлым домом, расположенном в самом центре города недалеко от Торговой площади. Граф Бельский построил его пять лет назад, пригласив из Москвы известного архитектора Жилярди.
- Позвольте-с, ваше сиятельство, - лакей подал руку графине.
Женщина пригласила Зимина и Пятакова в дом.
Здесь все было сделано по высшему разряду: наборный паркет, греческий мрамор, дубовые лестницы, позолоченные канделябры, гардины, шелковые шторы, кругом бархат и хрусталь.
- Прошу вас, господа.
Они поднялись по мраморной лестнице, украшенной копиями античных статуй - "Аполлонами и Артемидами". Графиня немного торопилась - это было видно по ее походке.
- Аркаша в гостевом доме, господа.
Они снова спустились по лестнице, вышли на улицу, две огромных московских сторожевых подняли свои головы, подозрительно косились на незнакомцев.
- Они вас не тронут, господа, вы со мной.
Гостевой дом был в два этажа. Графиня открыла дверь и Зимин ощутил, как ему в нос ударил резкий неприятный запах.
- Что это за вонь? - Пятаков достал платок и прикрыл им нос.
- Сейчас вы все увидите, господа.
Все окна в доме были зашторены плотной тканью - ни один луч света не проникал внутрь. Графиня зажгла свечу и принялась подниматься по лестнице на второй этаж. Смрад стал еще сильнее. Зимин не мог определить на что это похоже.
- Мы пришли, - графиня открыла выкрашенную в черный цвет дверь.
Картина, которую увидели Зимин и Пятаков, потом еще долго стояла перед их глазами. Комната, куда они вошли была непомерно большой. Молодой граф Бельский предварительно снес все стенные перегородки, расширив комнату до поразительных размеров, оставив только опорные колонны. Все вокруг: стены, потолок, полы, колонны- были выкрашены в черный цвет. В центре стояла большая кровать с резными колоннами. перед кроватью белой краской начерчен круг, а в его центре перевернутая пятиконечная звезда.
- Пентаграмма, - прошептал Пятаков. - Вы помните, Иван Иванович? Точно такая же звезда была...
- Тише, Сашка, - шикнул на канцеляриста Зимин. - Вонь-то какая. Жуть.
- Правда ваша, Иван Иванович.
Молодой граф лежал в постели с бледным лицом. На щеках и лбу виднелись глубокие царапины. Длинные темные волосы зачесаны назад. Глаза полуоткрыты.
- Мой бедный Аркаша, - графиня взяла белый платок из эмалированного тазика с водой, выжала его и стала протирать холодный лоб сына.