Искренне твой Ч.Д.
P.S. Прошу передай мои самые теплые слова мадмуазель С."
- Кто этот Ч.Д.? - сам у себя спросил Зимин.
- Загадка, ваше благородие, - Пятаков стал пристально рассматривать карту.
- Диковинная карта, - Зимин попытался разобраться зашифрованных изогнутых линиях и пометках.
- Правда ваша, Иван Иванович, - шептал Сашка.
Его глаза светились азартным огнем.
- Роза ветров диковинная, - Зимин ткнул пальцем в левый угол карты.
Действительно, вместо привычной розы ветров, указывающей направления на четыре стороны света, на пергаменте алела роза, лепестки которой обвивали змеи.
- Что здесь написано, Сашка? - Зимин указал на змеиные головы, на каждой из которых виднелась причудливая вязь букв.
- Минутку-с, - канцелярист стал вертеть карту.
- Sanguinem agni, Venus lux, Piscatoris Keys, corpus eius dei sit proditor, Rubrum Pyramid, кровь агнца, свет Венеры, ключи рыбака, тело бога- отступника, красная пирамида.
- Эти ребусы нам до конца жизни не разгадать, - Зимин закурил.
- А если попросить профессора Заманского?
Сыщик задумался. На его лбу появилась глубокая морщина.
- Нет, - вдруг твердо сказал он. - Сейчас в этом нет надобности, Сашка, а может навредить и профессору. Сейчас нам главное вывести всю эту шайку на чистую воду, а уж потом займемся ребусами.
Сашка потер ушибленную шофером Борщевского ногу.
- Болит?
- Ноет, ваше благородие, пустяки, - ответил канцелярист.
- Пора нам потрогать этого шофера в кожаных рукавицах, - сквозь табачный дым сообщил Зимин. - Но на сегодня хватит с меня приключений, голова пухнет от заговоров и средневековых изысков! И тебе надо передохнуть, Сашка, утром приходи ко мне, наведаемся в гараж Борщевского.
Зимин аккуратно свернул карту и письмо в трубочку и спрятал во внутренний карман своего широкого пиджака. Потом разлил остатки казенки по стопкам.
- Ну, давай, Сашка, быть добру! - сказав это, Зимин выпил до дна, крякнул и закусил соленым огурцом.
Пелагея пришла рано утром с рынка, сообщив последние городские сплетни: по городу упорно поползли слухи о причастности евреев к убийству мальчиков. Фон Гольбах имел неприятные объяснения у генерал-губернатора. Поговаривали о предстоящих погромах, как в Киеве и Кишиневе. "Сверчок" разразился шквалом критики полиции и губернской власти.
Водитель "Форда" лежал под машиной в крытом гараже недалеко от особняка Борщевского. Его хромовые сапоги выглядывали из-под кузова. Он звенел ключами, что-то напевая себе под нос. Зимин вместе с Пятаковым осторожно подкрались к нему и, схватив за ноги, в миг вытащили беднягу на свет божий.
- Кто это, что это? - залепетал шофер.
- Пикнешь - убью! - Зимин приставил к горлу свой швейцарский перочинный нож.
- Господа, я здесь не причем.
- Как тебя звать-то?
- Мойша, - тихо ответил шофер.
Зимин взял его за кожаную куртку и одним махом поставил шофера на ноги, оперев его о стену с висевшими на ней запасными камерами для "Форда".
- Я сейчас начну задавать тебе вопросы, Мойша, а ты будешь мне честно отвечать, словно твоему раввину, понятно?
Шофер затряс длинными кудрями.
- Что за людей ты возишь по ночам и куда? - Зимин слегка ослабил хватку, чтобы тот смог вдохнуть.
- Господа, они убьют меня, это страшные люди, клянусь честью, - залепетал Мойша.
- А я сломаю тебе шею раньше, - грозно просипел сыщик, поднимая свою широкую ладонь.
Шофер заплакал. По его щекам потекли черные от машинного масла и пыли слезы.
- Мне приказал господин Борщевский. Он сказал, что это очень важные господа из Петербурга.
- И поэтому они разъезжают по городу по ночам?
Мойша закивал с такой скоростью, что Зимин сам остановил его голову.
- Это страшные люди, господа, - забормотал шофер. - Они заложили свои души сатане.
- С чего это ты взял, Мойша?
- Богопротивные дела они вершат, по кладбищам ездят, покойничков тревожат.
- По кладбищам, говоришь, - сквозь зубы процедил Зимин. - А на днях, когда Митьку Митрофанова убили, тоже на кладбище ездили?
- Верно, господа хорошие, но они не убивали.
- А кто убивал, сучья жила? - Зимин снова сдавил горло бедолаги.
- Господин Бельский, он убивал, честное слово, господа.
- Откуда знаешь?
- Я видел его в ту ночь. Мои пассажиры могут управлять им. Это они велели графу лишить жизни отрока.