- Что ты несешь, нехристь! - возмутился Пятаков. - Как это можно, управлять человеком. Это же тебе не паровая машина.
Мойша горько рассмеялся.
- А вот эти господа, могут, - зашептал шофер. - Они такое могут, не приведи господи. Да мне кажется, не люди это вовсе.
- А кто?
- Демоны, настоящие демоны. Говорят между собой не по нашему,
- Ты ври, да не завирайся, - Сашка тоже стал наступать на шофера.
Мойша опять задрожал.
- Они завтра уезжают в Петербург, - заикаясь, сообщил мужчина. - А сегодня...
Он запнулся, словно его кто-то или что-то остановило.
- Что сегодня, говори.
- Сегодня они все собираются на прощальный ужин. Посланники торопятся.
- Где они собираются?
Мойша закатил глаза, было видно, что он вот-вот лишится чувств.
- На кирпичной заводе Борщевского. Там уже все готово.
Мойша вдруг захрипел и повис на руках Зимина.
- Он умер, ваше благородие?
- Нет, - ответил сыщик, прислушиваясь к слабым ударам сердца шофера. - Жить будет.
Зимин и Пятаков незаметно прошмыгнули за гараж и исчезли в тени кустарника...
Вечер неумолимо подкрадывался к городу, постепенно заволакивая мрачные улочки своим серым покрывалом. Фонари неторопливо разгорались, погружая мостовую в отблески желтого цвета. Где-то вдалеке трелью распелся свисток околоточного. Из патефона в трактире доносился мощный голос Шаляпина. Подвыпившие гуляки устремились в блинные и рюмочные.
Зимин встретился с Пятаковым у пожарной каланчи. Отсюда до забора кирпичного завода было рукой подать. Нужно только пройти через пустырь, обогнуть старый высохший колодец и вот - стены красного кирпича.
- Револьвер с тобой? - спросил Зимин, подмигивая канцеляристу.
- Так точно, ваше благородие, - Сашка похлопал себя по карману. - Еще, Иван Иванович, я осмелился взять маски. Как в фильме с Витольдом Полонским.
- Сашка, ты часто ходишь в синематограф, это до добра не доведет, - усмехнулся Зимин.
Сыщик щелкнул крышкой часов.
- Еще рано, надо ждать.
Через час мимо них пророкотал черный "Форд". Зимин разглядел несколько фигур в машине.
- Пора, Сашка.
Они быстрым шагом направились в сторону пустыря. Из-за тучи выглянула луна, облив все вокруг серебряным цветом. Лавируя между навозными лепешками и кучами мусора, Зимин остановился перед довольно высоким забором.
- Иди за мной, Сашка, здесь есть тайный лаз, в прошлом году я здесь Лопатника взял. Он с мешком награбленного пытался сбежать, но не тут-то было, - сыщик сплюнул на землю. - А вот и он.
В стене за старой акацией действительно темнела дыра. Зимин согнулся в три погибели, медленно пролезая во владения банкира. Сашка не отставал.
Зимин заметил две высоких трубы возле трехэтажных зданий производственных цехов. Вокруг царствовала тьма, если бы не луна, то можно было потеряться в аршине друг от друга.
- Свет, ваше благородие, - прошептал Пятаков, указывая на одно из зданий цехов.
Они стали пробираться по усыпанной галькой дороге. Мелкие камни хрустели под ногами словно овсяное печенье. Слабый свет действительно пробивался сквозь толстые и грязные стекла на втором этаже. Зимин заметил "Форд", стоявший у большой кучи битого кирпича.
- Святое семейство в сборе, - шепнул Зимин, подмигивая канцеляристу.
Он достал револьвер из кармана, Сашка последовал его примеру.
Дверь отворилась почти без звука. В нос снова ударил страшный смрад, который Зимин уже чувствовал в доме Бельских. Он первым стал подниматься по лестнице, стараясь ступать как можно осторожней. Вдруг до ушей долетел странный звук, напоминавший тяжелую вибрацию эфира. Остановившись, Зимин приставил палец к губам. Перед глазами возникла железная дверь. Сашка протянул руку, чтобы попытаться открыть ее, Зимин отрицательно покачал головой:
- Идем выше, - сказал он, указывая револьверов вверх по лестнице.
Они поднялись до третьего этажа. Здесь дверей не было вовсе. Перед глазами открывался замечательный вид на весь второй этаж. полы отсутствовали, образуя пустоту.
Картина, представшая перед глазами Зимина и Пятакова, заставила их вздрогнуть от отвращения. В центре огромного зала, служившего для хранения готовой продукции, стоял длинный черный стол. Во главе стола в деревянном кресле, с высокой резной спинкой, восседал не кто иной как банкир Борщевский. Он был странно одет: черный балахон, высокий колпак, закрывавший половину лица, на руках зеленые перчатки. Справа и слева от него в пурпурных балахонах и таких же колпаках, восседали "гости из географического общества" в зеленых перчатках, которых граф Бельский именовал "Посланниками". Позади банкира возвышалось две мраморные колонны, испещренные неизвестными письменами. Между ними Зимин увидел медную чашу, стоявшую на треножнике, в чаще горел огонь. По периметру стола располагалось девять бочек с гниющими внутренностями буйволов и головами баранов.