Голова порядочно шумела. Перед глазами стояла мерзкая зелень. Сигарета сама собой потухла. Спартак мельком посмотрел на часы - семь часов. Он допил кофе и съел всю яичницу разом. Смачно отрыгнув, мужчина почувствовал, что желудок немного заработал. Пора одеваться! Открыв платяной шкаф, Спартак обнаружил, что нет ни одной чистой рубашки. Большой тюк с грязным бельем стоял в коридоре, дожидаясь прачки третий день. Делать нечего - он надел старую бордовую водолазку, которая на вид была еще ничего. Брюки с двумя «стрелками», черный пиджак с засаленным правым рукавом, серые носки и поношенные туфли. Кинув мобильник в карман брюк, а бумажник в карман пиджака, Спартак с грустью посмотрел на узел с вещами и большой пакет с мусором. Кинув монету, он взял мешок с мусором.
- Тебе придется подождать, - сказал он, подмигивая узлу с бельем. Выйдя на лестничную клетку, Спартак закрыл двери и направился к лифту. Мусоропровод был уже несколько дней забит и жильцы бросали мусор прямо у дверей мусорного контейнера внизу. Сделав тоже самое, Спартак посмотрел на часы. Время было еще достаточно, чтобы подготовиться к планерку и кинуть денег на телефон. Потрепанный пластмассовый пульт от электронного замка машины несколько раз предательски не отзывался. Наконец, красная кнопка замигала и Спартак открыл дверцу машины. «Ауди» он купил два с поливной года назад по настоянию жены. Светлана считала, что следователю генпрокуратуры недолжно ездить на метро. Хотя Спартак давно привык пройтись по Большой садовой улице до станции метро Маяковского, а там доехать до Пушкинской и снова пешком прогуляться по Большой Дмитровской. Но веля жены оказалась непоколебимой и Спартак- сдался. Машину купили по объявлению- выбирала Светлана. И как обычно она выбрала цвет и салон, а двигатель и ходовая казались чем-то запредельным. Вскоре Спартак загнал машину на станцию и вложил в ремонт половину от стоимости машины. Правда мастер был его хороший знакомый, дал гарантию, что год он не будет заглядывать под капот. Прошло два с половиной и мастер- не обманул.
Спартак жил на седьмом этаже сдвоенной девятиэтажки по переулку Красина. Квартира досталась ему от родителей, которые несколько лет назад переехали на дачу под Нарофоминск. Мать почему-то обрадовалась разводу Спартака, а отец тогда ничего не сказал. Через полгода он умер в от обширного инфаркта. Спартак уговорил мать вернуться в город, но та наотрез отказывалась.
Выехав на улицу Красина, он включил левый поворот и повернул на Большую Садовую. Машин было немного. Только автобусы и два трамвая. Доехав до светофора на Тверской, Спартак свернул направо. Остановившись на повороте на Глинищесвикй переулок, он забежал в магазин, купил пачку «Кэмела», кинул триста рублей на телефон и уже на выходе вернулся, купив бутылку минералки. Во рту стояла понедельничная сушь. Оставив машину в переулке, Спартак, зашагал в сторону Большой Дмиторвки. На входе он показал удостоверение полицейскому и направился к желтому пятиэтажному зданию. Пройдя через рамку металлоискателя, Спартак свернул налево. Его кабинет располагался на третьем этаже левого крыла. Сняв печать, он открыл дверь старым ключом. Внутри все было по-простому: стол с большим монитором, пачка бумаг, три ящика забитых журналами и книгами. Слева на тумбочке расположился зеленый сейф. Справа- небольшой стеллаж с кодексами и ведомственными журналами. На стене две грамоты - поощрение Генерального прокурора и диплом об окончании московского юридического университета. Поставив бутылку с минералкой на стал, Спартак отыскал стакан и налив до краев, залпом осушил его. Стало легче. Газы ударили в нос, а глаза предательски заслезились. Спартак повернулся к окну и включил радио. По кабинету понеслась спокойная музыка «Радио-классика». Это был концерт Шуберта.