Если подобные мысли излишне циничны, то они стали посещать меня из-за тяжких испытаний последних трех лет.
— Там вам могут встретиться самые разные и потрясающие создания, — продолжал мечтать президент, — каких еще не видывали в наших зверинцах. Есть также сведения, что севернее, в верховьях Миссури, дымят огромные вулканы. Высказывались даже предположения о наличии там соляных гор. Уж я не говорю о более традиционных выгодах, которые может принести открытие континентальных водных путей для удобства передвижения и развития международной пушной торговли. Мы обнаружили тихоокеанское устье Колумбии, господа, но нам еще предстоит найти ее исток! Географы полагают, что истоки рек Колумбия и Миссури находятся близко друг от друга и устройство переправы между этими реками не составит никакого труда.
Перспектива лицезрения вулканов порадовала меня не больше, чем поиски не вписывающихся в залы мамонтов.
— Так вы хотите, чтобы мы с Магнусом отыскали эти речные истоки? — опять решил я прояснить ситуацию.
— На самом деле я надеюсь в скором будущем поручить нашему энергичному Льюису организовать исследовательскую экспедицию для составления подробной карты земли, лежащей между двумя океанами. Мой протеже, капитан Льюис, кстати выросший неподалеку от Монтичелло, еще очень молод — хотя ведь тебе уже двадцать шесть, верно? — но за последние шесть лет, служа в Первом пехотном полку, он успел дослужиться до капитана. Я полностью доверяю ему. Мне придется еще, однако, убедить Конгресс в необходимости финансирования такой экспедиции. Вдобавок есть еще небольшие сложности с границами и имперскими колониями. Надо будет договориться с испанцами.
— На самом деле, сэр, теперь уже с французами, — вставил я, подумав, что наконец-то могу вознаградить хозяина за выставленное угощение.
— Значит, слухи все-таки не обманывали! — просияв, воскликнул Джефферсон. — Какое благоприятное начало для моего президентства.
— Согласно сообщению министра иностранных дел Талейрана, на следующий день после Морфонтенского соглашения был подписан тайный договор о передаче территории Луизианы обратно Франции, — подтвердил я. — Французы поручили мне поставить вас в известность. Благодаря этому Наполеон Бонапарт приобретает в Америке владения, не менее обширные, чем наши собственные Соединенные Штаты, только он пока не знает толком, что ему делать с ними. Мне надлежит доложить в Париже о том, какова обстановка в Луизиане.
— И доложить также мне, — подхватил Джефферсон. — Мы не менее сообразительны, чем Наполеон. Вы, Итан Гейдж, являетесь мостом между народами. Вы можете одновременно служить и Бонапарту, и мне. А как вы находите, мы с ним похожи?
— В плане любознательности — безусловно, — заверил я. — Первый консул рассчитывает на установление дружественных границ на берегах Миссисипи и легкий доступ в Америку с моря через Новый Орлеан.
— Я рад слышать об установлении дружественных отношений. Мы оказались на пороге войны с Испанией. И однако мне представляется, что западным территориям за Миссисипи следовало бы принадлежать Соединенным Штатам, а не европейским державам. Если Россия сумела выйти к Тихому океану, то и мы тоже сможем. Представьте себе, Итан, наше объединенное государство, раскинувшееся от Атлантики до Тихоокеанского побережья!
Значит, вот что главнее мастодонтов.
— А как справятся Соединенные Штаты с такими громадными территориями?
— Признаю, это трудно представить, — сказал Джефферсон, глянув в выходящие на запад окна. — По моим расчетам, для нормального освоения земель между Аппалачами и Миссисипи может потребоваться уйма времени. Однако численность нашего народа быстро растет. Население уже перевалило за пять миллионов человек, а это треть Британии и пятая часть Франции. Очень скоро мы превзойдем эти страны. Именно это вы, Гейдж, постарайтесь внушить Наполеону. Даже обычные демографические данные наводят на мысль о гегемонии на этом континенте американского народа. Не стоит искушать его мыслями об Американской империи!
— Французам пока хватает хлопот с англичанами. Талейран просил меня разведать их планы и выяснить возможности союза с индейцами.
— Да, все плетут интриги, мечтая заполучить Луизиану. Расскажите мне, что за человек Бонапарт?
Я помедлил, задумавшись.
— Выдающийся. Могущественный. И безусловно, амбициозный. Он воспринимает жизнь как борьбу и готов воевать с целым миром. Но он также бывает идеалистичен, практичен, порой сентиментален, он сильно привязан к семье и имеет странные представления о человеческой натуре. Его беспокоит завоевание своего особого места в истории. Он так же тверд и многогранен, как бриллиант, господин президент. Он руководствуется логикой и разумом, и с ним обычно можно договориться.