— Да я лишь хотел сказать, что норвежцы тоже умеют орудовать веслами, — наконец, отступив на шаг, вымолвил смущенный Бладхаммер.
— Ха! Ты хоть видишь, какие весла в моем каноэ? По-твоему, я управляю утлой посудиной? А по-моему, по всей вероятности, у норвежцев на плечах утлые котелки! — Он смерил Магнуса оценивающим взглядом, словно дуб, который намеревался срубить. — Но ты здоровяк, поэтому, так и быть, я позволю тебе сесть на гребную банку — если, конечно, пообещаешь, что не сломаешь наше байдарочное весло, пробуя его на свой лошадиный зуб, и не потеряешь его в зарослях той растительности, что отросла на твоей физиономии. А знаешь ли ты хоть какие-нибудь песни?
— Только не французские.
— М-да, судя по хриплому басу, ты будешь скрежетать, как мельничные жернова. Mon dieu! Безнадега. — Он развернулся ко мне. — А ты еще хуже, тощий хилятик! Говорить-то ты хоть умеешь?
— Могу сказать, что мамзели в Ла-Рошели чертовски хороши, — ответил я по-французски.
— Да ты балакаешь на цивилизованном языке? — просияв, удивился он. — Ты что, француз?
— Американец, но долго жил в Париже. Служил под началом Бонапарта.
— Бонапарт! Отменный храбрец, верно? Может, он отвоюет нам обратно Канаду. А что тебя сюда занесло?
— Я изучаю электрические силы.
— Чего?
— Он знаком с колдовством, — пояснил Магнус, также перейдя на французский.
— Неужели? — Взгляд Пьера стал заинтересованным. — И какого же рода его колдовство?
— Научного рода, — пояснил я.
— Научного? А это еще что такое?
— Наукой занимаются ученые. Те, кто постигает тайны природы, изучая ее особенности.
— Природы? — Он презрительно хмыкнул. — Всем известно, что ученые так же бесполезны, как священники. А вот колдовство… такое ремесло как раз может и пригодиться в здешней первобытной дикости. У индейцев всем заправляют колдуны, потому что в этих лесах полно духов. О да, индейцы видят особый незримый мир, умеют приманивать зверей и разговаривать с деревьями. Ну-ка погоди, колдун. Ты сможешь увидеть, как перемигиваются скалы, а штормовые облака скручиваются в бараний рог? Или понять, что прошепчет ветер в тополях и какие мудрые советы дадут тебе птицы да белки? Сможешь ли ты в ночи почуять стылое дыхание Вендиго?
— Кого?
— Индейского чудовища, оно живет в лесу и пожирает своих жертв до последней косточки, на такое не способны даже оборотни, о которых болтают цыгане во Франции. — Он уверенно кивнул. — Да, любой оджибве скажет тебе, в лесах действительно полно страшных духов. Колдун… вот кто нам чертовски нужен. — Он вдруг глянул на меня с уважением, хотя, очевидно, слыхом не слыхивал ни о каком электричестве. — А ты умеешь грести?
— Наверное, не так хорошо, как петь.
— Кто бы сомневался! — хмыкнул он. — Хотя я готов держать пари, что и певец из тебя тоже не слишком способный.
— Я хорошо играю в карты.
— Тогда вам обоим повезло, что за вами будет приглядывать опытный и всеведущий Пьер Радиссон! Там, куда мы пойдем, карты тебе не понадобятся. А что это ты еще тащишь с собой? — спросил он Магнуса, взглянув на его заплечный груз.
— Топор да географические карты.
— Географические? Нормально. А вот на таком топоре впору кататься с горок, как на санках! Можно еще бросать его на дно вместо якоря, ставить как парус или прятаться под ним от дождя на стоянках. К чему тебе такое огромное лезвие? Расплавив его, можно, пожалуй, соорудить пушку или понаделать всякой утвари да открыть скобяную лавку. Ладно, в общем, от тебя, может, и будет прок, если ты не продырявишь ножищами днище моего каноэ. Ну а тебе зачем винтовка? Приличное, кстати, ружьецо… А ты хоть умеешь держать его в руках?
— Мне удалось поразить меткостью дам в Морфонтене.
— Ну что ж. — Он прищурился. — Нашей гребли слабак не выдержит, и ежели вы выдюжите мой темп, то я, Пьер, посвящу вас в вояжеры. Такой чести удостаиваются немногие! Чертовски сложно добиться похвалы от северянина. Но если вы таки окажетесь достойными, то вам придется прикупить бочонок шраба и выставить выпивку всей нашей честной компании! То бишь с каждого из вас придется по два галлона.
— Что такое шраб? — спросил Магнус.
— С тем же успехом ты мог бы спросить, что такое хлеб! Узнай же, тупоголовый осел, что это напиток жизни из рома с сахаром и лимонным соком. Вы готовы к такой чести?