Жанна уговаривала себя так часа два, но, когда настало время уехать, снова почувствовала беспокойство.
— Ксюша, помоги вынести сумки в машину!
Кареглазая бойкая Ксюша поставила чашку с чаем, кивнула, и схватилась за ручки одной из двух больших клетчатых сумок, стоящих на кухне. Когда пришлось закрыть бордель в центре города, Жанна перевезла на новое место все, что там было, включая запасы белья, полотенец и средств гигиены. Сегодня ей пришло в голову, что в новый салон неплохо бы закупить свежие простыни, пододеяльники, наволочки, а старые переправить на какую-то из других точек; постельное белье поместилось в клеенчатые баулы, в которых одна из новеньких девочек привезла из провинции весь свой не слишком богатый гардероб и другие пожитки. В принципе, Жанна могла бы дотащить все до машины сама, но снова подумала про Инквизитора, Керу, и решила, что лучше выйти из подъезда не в одиночку. Да и не пристало хозяйке салона возиться одной, перетаскивая, словно лоточница, раздутые от тряпок тюки.
Ксюша, накинувшая плащ поверх тоненького пеньюара, ждала в коридоре. Жанна натянула кожаную куртку, легкие сапоги, посмотрелась в последний раз в зеркало, и, решительно тряхнув головой, вышла на лестницу. Пожилая соседка напротив, отпиравшая двери квартиры, неодобрительно покосилась, но промолчала. Одной из статей расходов борделя были затраты на установление дружественных отношений с соседями, и, хотя дружить не всегда получалось, для оплаты терпения и молчания жильцов соседних квартир денег обычно хватало.
Они вышли на улицу. «Инфинити» приветственно мигнул фарами, раздался щелчок отпираемого замка: сработал смарт-ключ, лежащий у Жанны в кармане. Она открыла переднюю дверцу, поставила на сидение сумочку, и потащила белье к багажнику, очередной раз про себя проклиная отсутствие электропривода задней двери. Опять придется пачкать руки об забрызганную грязью ручку замка.
— Ксюша, вот сюда ставь.
Девушка обеими руками втиснула сумку в не слишком обширный багажник.
— Все, спасибо, поднимайся наверх, а то выскочила с голыми ногами, смотри, как бы не продуло, я дальше сама уже…
— Всего хорошего, счастливо добраться! — звонко попрощалась Ксюша и упорхнула в подъезд. Дверь медленно затворилась. Жанна взялась за ручки второго баула, но неожиданно отпустила их и стремительно обернулась.
Она сама не могла бы сказать, почему.
К ней быстрым шагом приближался мужчина в серой куртке и кепке. На плече тяжело болтался большой расстегнутый портфель. Правая рука мужчины что-то сжимала в кармане, а глаза были совершенно безумные.
Аркадий Романович Каль вошел во двор дома на Московском проспекте около восьми часов вечера. Осмотрелся: у знакомой парадной был припаркован надменный серебристый «Инфинити». Аркадий Романович неспешной походкой продефилировал вдоль всего дома, внимательно оглядываясь по сторонам. Странно, но рядом с автомобилем Жанны не было красно-черного мотоцикла. Неужели она сегодня одна?!
Впрочем, выводы делать рано. Зловещая спутница рыжей ведьмы могла приехать с ней вместе в машине: устала ездить на байке, или были другие причины. В любом случае, нужно ждать. Каль по-прежнему неторопливо прошел к детской площадке и устроился на лавочке так, чтобы видеть двери подъезда: отсюда до них было метров двадцать пять или чуть больше. Пересечь это расстояние — вопрос нескольких секунд. Он поддернул повыше «молнию» на куртке, надвинул на глаза кепку, подвинул поближе портфель, сунул руки в карманы: правая прикоснулась к теплому пластику электрошокера, левая ощутила под тонкой тканью твердую выпуклость ножен на поясе. Маленький мальчик в ярком комбинезоне, что-то лопоча и смеясь, раскачивался на качелях под присмотром молчаливой мамаши. Еще двое детей лазали, будто лемуры, по причудливо переплетенным лесенкам вокруг горки, похожей на творение Гауди. Их родители сидели на лавочке: папа уткнулся в планшет, мама — в мобильник. Аркадия Романовича единожды проводили взглядами и потеряли к нему интерес: на пьяного не похож, на бродягу тем более; мало ли, почему приличного вида мужчине захотелось посидеть во дворе на скамейке.
Через два часа стало темно и заметно похолодало. Обманчивая весенняя оттепель растворилась в ночи, как лукавая клубная вертихвостка, которая, обильно угостившись коктейлями за чужой счет, делает ручкой своим кавалерам из окошка такси. Аркадий Романович то сидел, то снова вставал, не спуская взгляда с подъезда. Холод пробрался под куртку и стискивал сердце. Дети с родителями ушли с опустевшей площадки. Прохожих, идущих домой через двор, становилось все меньше. Машины построились в ряд вдоль поребриков у газонов. В доме напротив горел свет почти во всех окнах, золотистые фонари превращали поздний вечер в волшебную ночь. Каль посмотрел на часы. Было без четверти десять.