Докуриваю, смотрю на часы. Половина восьмого, пора бы ускориться. В офисе нужно быть к девяти, и полутора часов на дорогу хватит впритык. Я живу в провинции, в городе, название которого вам ни о чем не скажет. Мы мелькаем в новостях только в связи с событиями мирового масштаба, кои проходят тут крайне редко, либо же когда под следствием оказывается очередной чиновник. В итоге город не большой, хоть и миллионник. Инфраструктура оставляет желать лучшего. Полчаса пешком, до метро, там пересадка, на трамвай или автобус - и вуаля, мы на месте. На том самом месте, где засовываешь свое эго в задницу и перебираешь цифры в табличке, чтобы все радовались. Все, кроме тебя. А, хотя не важно.
По дороге слушаю радио, что-то из популярного. Одни и те же треки сменяются голосами неистово жизнерадостных ведущих, которые о чем-то шутят, и говорят, что всё должно быть круто. Как они умудряются быть такими? Каждый день, каждое утро. Говорить на всю страну, что сегодня самый лучший день. Даже в дождь, даже в минус пятьдесят. А завтра будет день еще лучше. Эту мантру я не постиг, хотя и пытался. А может, не пытался, а мне так казалось. К слову сказать, я как-то был настолько в отчаянии, что даже написал на почту какой-то местной радиостанции, что хочу у них работать. А что? Всех же в конечном счете, учат на рабочем месте. Слесаря - мастерить, водитель должен иметь права и навыки вождения транспортным средством, врачей учат лечить, а маляров красить. Логично, что ведущих на радио учат быть счастливыми. Другого предположения у меня нет, а лично проверить так и не удалось. На то письмо мне так и не ответили.
По пути до метро подмечаю всякое. Делю мир надвое. Первый - тот, который слышу в голове -точнее, в ушах. Счастливый и жизнерадостный. Второй вижу глазами. Парадокс в том, что они находятся в одной стране, даже в одном городе, но кардинально отличаются. Всё, что мелькает в ежедневной суете, по привычному маршруту, кажется каким-то унылым. Безжизненным. Вон дети на площадке лепят куличики из песка, все плюс-минус одинаковые. И куличики, и дети. Мамочки общаются друг с другом на привычные темы или заворожённо смотрят в экраны своих световых панелек. Тоже все плюс-минус. И мамочки, и панельки. Какой-то водила колдует над ласточкой. Старики - преимущественно женского пола, что-то, жестикулируя, друг другу доказывают. Хозяин с заспанным лицом стоит, дрожа на ветру, ожидая, пока его пёс сделает на приподъездный газон свои дела. ВСЕ плюс-минус.
Из бесконечных блужданий разума меня вырывает обрыв голоса ведущего, читающего очередную мантру крутости, и вибрация, отдающая в левом кармане брюк. Достаю телефон. Артур.
Артур – мой друг. Тот самый, которых к двадцати шести у меня осталось немного. Тот самый, с которым я могу не созваниваться месяцами и потом не придётся неловко оправдываться за свое отсутствие. Настоящий, в общем. Не как по радио.
- Да, - отвечаю я.
- Игорёк, подождем твою маму? – раздаётся в трубке радостный голос Артура.
- Подождем, подождем. Рад тебя слышать. Как жизнь?
- Да как всегда, всё лучше всех. Я думал ты сдох, - продолжает Артурчик.
- А вы всё не дождетесь никак, - парирую я. - вот вашими молитвами и скриплю.
- Понял. А какой у нас через четыре дня день? – с интонацией сыщика пасует мне он.
- Пятница, если мне память не изменяет, - сухо отвечаю я, параллельно заприметив симпатичный женский силуэт, проходящий мимо.
- Ага, а еще? – продолжает наседать Ара.
- Не знаю, брат. Праздник, наверное, какой-нибудь православный. Ты же мусульманин, тебе видней.
- Смешно, - хохотнул оппонент. - У тебя же днюха, дятел. Или ты слиться опять решил? Хера лысого у тебя получится. В этот раз ты поедешь с нами, культурно посидим, отдохнем. С нас приключения, с тебя бабос. Твой же день рождения, в конце концов.
- Я думал, предприниматель у нас - ты, а плачу за все почему-то я.
- ПРЕД-ПРИ-НИ-МА-ТЕЛЬ, - вычеканил по слогам Артур. – Это же от слова предпринять что-то. Вот я и предпринимаю. От тебя же не дождешься. Ну, правда, братан, достал ты в своей халупе киснуть. Никуда не ходишь, ни с кем не общаешься, давай хоть на двадцать семь твои оторвемся.
- Лет или тысяч? – насторожился я.
Артурка прав. Я не участвую в тусовках. В жизни. Даже своей компании. Даже той Компании, в которой работаю. Я отшельник. После работы или походов в магазин запираю дверь в крепость и начинаю, как мне кажется, жить. Кутаюсь, как паук, в социальные сети, ищу в поисковике всякую херню. Раньше играл в видеоигры, а теперь даже играть лень. Просто иногда смотрю, как играют другие. Те, кому нравится это делать. Те, кто чувствуют себя там счастливыми и нужными. Читаю всё подряд. От статей и комиксов до Ремарка и Байрона. То ли я такой многогранный, то ли вкуса нет. Когда становится совсем грустно - пью, но не часто. Алкоголь как-то неправильно на меня влияет. Скорее, как седативное. Скорее, как снотворное. Причем любой - из тех, что я пил. Причем если переборщить с лишней рюмкой или бокалом, то сон уходит и приходит парк аттракционов. Тот самый, в котором есть самая адовая карусель. Та, на которой катаются сатанисты и первокурсницы. Причем жирная билетёрша, которая поставлена следить за исправностью сего развлечения, жопой своей свезла все рычаги и тумблеры. Пристегните ремни: они вам не помогут, но мы хотя бы не будем потом искать ваш искорёженный труп.