— Это не та машина!
Полуторка остановилась; Алехин вылез на подножку, росинки пота блестели у него на лбу.
— Р-развернемся влево, — посоветовал Андрей нерешительно, — п-проскочим назад, мимо базара и к с-станции.
— Наши армейские сапоги, — сказал Алехину Таманцев, — сорок первый и сорок второй размеры, массового пошива, широкой колодки… Ношеные, с выраженными индивидуальными признаками… С теми отпечатками, что у родника, разумеется, ничего схожего… Но установить их все равно придется, — имея в виду офицеров, заметил он. — С нас потребуют!.. Что же касается машины, полагаю, что «ЗИС» с фронтового продсклада. Знаете, возле станции огороженные штабеля?
— И мне так думается, «зисок» с продсклада, — не совсем уверенно вступился Хижняк.
— Что же ты раньше молчал?
— Ручаться не могу. И вам ведь люди нужны, а не машина, — сказал Хижняк понимающе. — А они, может, сойдут, и тогда…
— Разворачивайся! На склад!
18. НА ФРОНТОВОМ ПРОДСКЛАДЕ
Как только машина подъехала к территории склада, Таманцев на ходу перевалился через борт и, пока Алехин, выйдя из машины, объяснялся у въезда с часовым, прошмыгнул в ворота.
На большой ровной площадке под брезентами, штабелями ящиков, бочек и мешков были сложены различные продукты. Все вокруг находились в движении: шофера и кладовщики, этот беспокойный полустроевой люд, более чем кто-либо исполненный сознания своей значительности и необходимости на войне, получатели из частей и солдаты в перепачканных мукой гимнастерках, что таскали ящики и мешки на весы, грузили в автомашины. В правом углу, у изгороди из колючей проволоки, с враждебной настороженностью уставилось стволом в небо зенитное орудие.
Возле штабеля мешков с мукой, у вереницы машин, ожидавших очереди на погрузку, Алехин разыскал начальника склада, пожилого майора, толстого, с большим выступающим животом, однако на редкость подвижного и энергичного. Узнав, что Алехин из контрразведки, он, оставив дела, провел его в просторную землянку, где помещался штаб склада, попросил двух сержантов-писарей выйти и только тогда, усевшись сам и усадив Алехина, спросил, что его интересует.
— «ЗИС» И 1-72-15 ваша машина?
— И 1-72-15?.. Моя. А что случилось?
— Пока ничего, — успокоил Алехин. — Она только что вернулась со стороны Алитуса: очевидно, из Мариамполя или же Каунаса. У нее еще сзади выломан кусок борта.
— В Мариамполь машина ходила. Какая — точно не скажу. И насчет борта не знаю: транспортом ведает мой заместитель… Сейчас выясним, — пообещал майор и поднялся.
— А шофера вы знаете?
— И 1-72-15?.. Борискин… Откровенно говоря, знаю его мало. Он у нас недавно, месяца два… Но плохого ничего сказать не могу. Шофер как шофер.
— Мне бы хотелось побеседовать с ним. И посмотреть книгу учета личного состава. Только чтобы без шума, — попросил Алехин.
— Понятно.
Выйдя из землянки, майор что-то сказал одному из писарей, затем вернулся и, по армейскому обыкновению спросив Алехина, не хочет ли он поесть, молча принялся рыться в стареньком канцелярском шкафу. Он, как видно, был нелюбопытен, лишних вопросов не задавал; во всех его действиях чувствовалась спокойная деловитость, и Алехин не мог это не оценить.
В дверь постучали.
— Войдите!
— Товарищ майор, ефрейтор Борискин по вашему приказанию прибыл…
Алехин увидел перед собой невысокого худого блондина с темными хитроватыми глазами на бледном немытом лице. На Борискине были грязные, промасленные шаровары и гимнастерка с солдатскими погонами, а на ногах старые, с порыжевшими голяшками хромовые сапоги; он быстро перевел взгляд с майора на незнакомого капитана и, по-видимому не ожидая для себя ничего хорошего, сразу насторожился.
— Садись, — предложил майор.
— Ничего… постоим. — Борискин снова быстро посмотрел на Алехина.
— Ты когда борт обломал?
— Это прошлой ночью на разгрузке. Я не виноват! «Студер» задним ходом разворачивался и врезал. А я тут ни при чем. Я докладывал помпотеху…
— Ладно. Проверю… Вот капитан хочет с тобой побеседовать. — Майор кивнул в сторону Алехина.
— Это насчет чего? — прищурился Борискин.
— Узнаешь, — сказал майор и, склонившись к уху Алехина, шепотом спросил: — Мне уйти?
— Почему? Оставайтесь… Садитесь, ефрейтор, — предложил Алехин, и Борискин уселся на табурете шагах в трех от стола.
Алехин как можно непринужденнее задал ему несколько общих вопросов: откуда родом, кого из родственников имеет, с какого времени в армии, доволен ли службой в части, много ли приходится ездить, куда и с каким грузом.