Отпустить-то нас отпустили (деньгогенератор выручил), но мы же не знали дальнейших планов потерпевшего, вдруг месть задумал таксисто-робот? От заслуженной мести мы рванули в Парижик, тем более, что наше блюдце находилось именно там, в камере хранения номер сорок аэропорта «Шарль де Голль»…
В Парижик мы прибыли поездом и сразу помчались в аэропорт — за тарелко-блюдцем. Но французы нам вместо него показали шишь, да ещё и всячески обозвали! Дело в том, что Ритино блюдце было вовсе не из артадия, а из чистейшего золота, и дядя-прохвост отлично об этом знал. Он как чувствовал, что денег на выпивку не хватит, но самому было лень тащить эту махину на питерский завод, где у него работали друзья по переписке (тоже с пьянчужными генами). Короче, подарил он Рите блюдце в надежде, что она его на своём горбу в Питер притарабанит. Но до Питера, как уже в Париже стало ясно, дело не дошло.
Сначала нам в Парижике было хреновато, чисто морально. Трудолюбивые французы, пронюхав, что у двух писюшек столько золота, сколько им всем французским коллективом за всю жизнь не заработать (да ещё и в форме НЛО!), начали ругаться по-французски, вменили нам кучу всяких преступлений, вплоть до терроризма! Правда, потом поняли, что мы не испугались, и пошли всем коллективом отдыхать, цыкая зубами в свежеотлитых коронках. И когда только успели наше блюдце распилить? А ещё говорят, что французы золота не любят, мол, у них для этого слишком тонкий вкус!
Ладно, выпустили нас — и то хлеб. Мы с Ритулей двинули в Диснейленд, кататься-развлекаться! Но там снова угодили в полицейский обезьянник. Кстати, в этом обезьяннике можно с кайфом жить, участок местного мента напоминает Дворец Снежной Королевы. Такое чудное, сказочно-воздушное, белоснежное здание! Кроме шуток, кто не верит, поезжайте в Парижик, посетите Диснейлендик, отпустите дочечку-подростка погулять — мало не покажется!
Почему именно подростка? Потому что без родителей гулять может. Почему девочку? Потому что за мальчиком вряд ли придут, особенно если даун, и прощальную родительскую запись в журнале сделать будет некому. Зачем нужна прощальная запись? Для плана.
В парижских ментовках совсем недавно тоже план по преступлениям ввели (видно, ездили в Российские Совки за богатым опытом). Ментам в белоснежном прозрачном дворце делать нечего: сидят безмолвные, как рыбы в аквариуме, кобурами шевелят, словно плавниками, и за это ожидают наказания в форме сокращения.
Короче, когда я потерявшуюся Риточку в том аквариуме обнаружила, в той белоснежной французской ментовке, она уже там три часа как парилась. Но не за решёткой, а за изящным пуленепробойным стёклышком (всё-таки Парижик!)
Я сначала пыталась отмазать подругу, вынула деньгогенератор, но скучный мент мне денежки назад швырнул, потребовал запись прощально-родительскую в журнале оставить.
Ну, тут я страшно разозлилась, четыре фиги ему двумя ладошками скрутила. Потом, вынув из себя скелет, как Риточка учила, всем телом в узел завязалась, так что и пятая, самая большая фига, очень даже похожая вышла!
Чувствительный французский мент, на фильмах про Мишель Морган воспитанный, в обморок упал (как-никак Парижик!) А я Риточку через пуленепробойное стеклышко вынула, не нарушив целостности стёклышка. Для нас с Ритулей телепортация не проблема, просто хочется иногда пэтэушницами прикинуться, чисто поприкалываться!
Глава 14. Ночёвка в Эрмитаже
Кончилась очередная запись. Мася и Кристина сорвались с кресел, помчались к выходу.
— Стоп! А чайку? — пискнула Дерьмовочка, выходя из-за звёздных кулис.
Гости ответили молча, спинами, нервным шевелением лопаток, мол, отстань, не видишь — окончательно уходим, типа ломимся на выход.
Но дверь открываться не спешила. Мася постучал. Раздались тяжеловатые, мягковатые шажки.
— Выпущу после подробного отчёта! — провозгласил даун.
— Интересно, зачем он ему, ведь всё придумано, от начала до конца… — шепнула Кристина. Тихонько, но толстый услышал.
— Надо! Люблю информацию, не помешает! — голосок правителя плаксиво задребезжал.
Кристине стало его жалко, она умоляюще глянула на жениха и снова шепнула:
— Расскажи ему что-нибудь приятное, он тоже хочет любви и ласки, как и все…
Мася затараторил, чисто как отличник на уроке:
— В общем, подруга твоя — здоровячка, спортсменка, стюардесса-тарелочница, полный гараж тарелок из артадия, но есть и золотые, красавица, ментов не боится, к тому же — богатая наследница, получила после смерти чокнутого дяди целую планету…
— А как она туриста, похожего на тебя, от таксиста защищала! Прям дралась! Лично я так драться не умею… — добавила Кристина.
— Честно? Защищала меня? И дралась?
— Да! И даже в тюряге из-за тебя сидела…
За дверью повисла недоверчивая пауза.
— Ещё!
— У неё красивый ротик!
— Ещё!
— Мало?
— Да!
— Она вся в мыслях о тебе, так задумалаcь, что даже дядю защитить не успела, он умер от удара тапочкой, на пару с тётей…
— Тапочкой?! Какой ещё тапочкой?!
— Войлочной!
— Другие родственники есть?
Кристина с Масей переглянулись.
— Мама, вроде, была, но тоже, вроде, умерла, тоже найдена у кого-то под кроватью…
— Ещё есть подробности?
— Нету!
Пауза, начавшись, сразу прекратилась.
— Ладно, свободны, на выход!
В коридоре было мрачнее, чем до того. Даже желания задумывать перехотелось, а уж тащиться для осмотра конструкторских поделок дауна — и подавно.
— Кристина, дарю тебе право загадать все три желания, — сказал Максим. — А то мне, пожалуй, пора… Родители искать ещё начнут, с милицией…
— Стоп! — снова нахмурился даун. — Ты же хотел в качестве бонуса посетить мой город…
— Может быть, другим разом… — вздохнул Мася.
За его спиной раздалось жужжание. Из не прикрытой двери выпорхнула Дерьмовочка — снова свой пропеллер нацепила. Полетала-полетала над головами и… Уселась на шею Масе!
— Поиграем в лошадки?
Максим попробовал стряхнуть нахалку, но та вцепилась в него маленькими ручонками, одной — за ухо, другой — за волосы.
— Вперёд!
Петю-дауна это отрезвило.
— Слышь, сначала выдай, что обещала, а потом можешь седлать кого угодно и катиться с ним куда угодно, — прошипел он.
Дерьмовочка вытащила из-за пазухи пакет.
— На, лови, тут два маленьких интересненьких софтика, а железки — завтра!
— Не обманешь?
— Что ты! Что ты!
— Смотри мне! — буркнул даун, ловя свёрток.
И потопал по коридору. Вскоре свернул за угол и исчез.
Кристине было реально не по себе. Малышка это заметила.
— Чего грустишь? Тоже хочешь покататься? А место занято, бэ-э-э… — Дерьмовочка показала сопернице язык.
Бестелесная невеста всхлипнула и убежала. Очень быстро улепетнула, так что Мася даже не успел придумать, что крикнуть вдогонку.
Дверь с двумя нолями захлопнулась. Чучело с пропеллером занервничало, стало ёрзать. Красота! И как теперь выйти наружу?
— Не дрейфь, Бобик, вернее, Сивка-Бурка, я тебя выведу, только сначала покатаемся…
Она ещё и мысли умела читать, эта дрянь.
Малышка пришпорила «лошадку» пятками.
— Ннннн-о-о-о!
Как гоголевская панночка, летавшая на бурсаке. Интересно, чувствовал ли тот олух тёплую попку у себя на горбу? От Дерьмовочки ни тепла, ни холода не исходило.
Масе ничего не оставалось, как пуститься рысью по коридору. Так всегда бывает после дикого веселья: чем больше ржёшь, тем грустнее становится потом…
Сколько поворотов и пробежек совершил Максимка, он не помнил, ибо не считал.
— Что — не нравится? — поминутно спрашивала наездница.
Максим не отвечал, из принципа.
— У, какой неприветливый, а что такого приключилось? Представь, что сестричку свою катаешь — сразу веселее сделается. Всё зависит от того, как взглянуть на вещи…