Бабка запланировала княжеский визит на субботу, учитывая строгий рабочий график светлейшего. А пока была ещё среда, так что времечко на размышления имелось. Максимка отсиживался в своей комнате, выходил лишь изредка — отметиться в служебных помещениях. Ел сплошную сухомятку, и не на кухне, а, опять же, в комнате, на что папа Юра, конечно же, не мог не реагировать.
— Чего нос не кажешь? Снова заболел? Или единиц нахватал? Кстати, как твои занятия на тренажёрах? Я только сейчас сообразил: ключи от входной двери тебе дал, а от библиотеки — нет. Там же всё спортивное барахло лежит! Или ты замок взломал, а теперь стесняешься сказать? На медвежатника, вроде, не похож, конституция не та…
Максимка задёргался.
— Я не выхожу, потому что всё время лежу! Перестарался со спортом, крепатура, ломает всего, ходить больно! — жизнерадостно выкрикнул он.
Радость в одиночку к Максимке редко приходила, вот и теперь в двойном экземпляре пришла: нашёлся повод поговорить о Лиговке и… Можно школу сачкануть!
Что библиотека была всё время заперта — правда. На съёмных квартирах разное случается, бывает, не только квартиросъёмщики страдают, но и владельцы сдаваемой жилплощади — из-за краж имущества. То была мамы-Лялина идея: свалить всё более-менее ценное в библиотеке, а напротив замочной скважины, прямо впритык, поставить груду спортивного металлолома. Все исторические медные тазы, все кочерёжки с кухни, плюс картины в рамах — всё это пряталось за тренажёрами. Замок был не очень крепкий, но хоть какая-то гарантия. Кстати о тренажёрах: малец к ним так и не притронулся, ибо помнил о существовании халявы — «улучшающего» зеркала.
— Не волнуйся, папа Юра, я везучий, таки было кому открыть библиотеку: аккурат бабка из села нагрянула, навезла банок-склянок! Просила в субботу прийти и забрать, между прочим. Я помогу нести, если что…
Юра задумался. На субботу, вроде, никаких рыбалок не намечалось.
— Да! Ещё забыл сказать! — воспользовался паузой Максимка. — Перед отъездом в селуху бабушка разрешила одной своей подруге в вашей пятикомнатной пожить… По музеям походить и всё такое прочее… Непростая подруга, кстати, дворянских кровей!
Петрович кисло улыбнулся:
— Понятно… Дворянка — значит, воровать не будет. За тазики можно не волноваться…
— Не только это! Она всякого понарассказать может! Вдруг ты ещё когда-нибудь сподобишься экскурсоводом подрабатывать, так она интересный материал подбросит — из воспоминаний своих предков!
— Лишнее это, меня туристы когда-нибудь побьют за многословие, чай, не на стажировку по истории едут, а отдохнуть, развлечься…
Мася заволновался: вдруг Петрович откажется от визита, вдруг ему влом будет эту субботу на банки тратить?!
— Ну, тогда… Тогда меня пусть рассказиками побалует, а ты рядом посидишь, мне ж одному со взрослой тётенькой общаться неудобно…
Папа Юра посерьёзнел.
— Прости, малыш, не подумал. Я, как отец, должен всемерно повышать твой уровень, всячески влиять на твоё развитие…
Говорилось это на автопилоте: во-первых, был поздний вечер, а во-вторых, усталость за последние месяцы накопилась такая, что…
— Так я скажу той бабушке, что ты не против?
— Погоди, я в таком состоянии не могу принимать решения, завтра поговорим…
— Лады! — возликовал Максимка. — А завтра можно я школу сачкану? Ввиду сильной крепатуры…
— Как скажешь, — бормотнул готовый ко всему родитель и поплёлся в спальню — видеть сны.
Сны в этот раз Петровичу попались капитальные, хорошо ещё, что не с четверга на пятницу, а всего лишь со среды на четверг. Снились японские иномарки, и в больших количествах, а рядом с ними стояли щедрые дарители — лысоватые седеющие японцы. Каждый из них потрясал четвертушкой водки, а то и поллитрой, и приговаривал: «Третьим будешь?» А рядом… Ха! И второго-то не было.
Кошмар этот не утихал, к середине ночи только усилился. Несколько раз пробудившись, Юра засыпал по новой, но видел лишь продолжение клипа. А на последних секундах был шок: все машинные дарители имели на груди синюю подвеску. Лазуритовую. Знакомая вещь, однако…
Вот что значит надолго забросить призвание своё. Юра, конечно же, видел, и неоднократно, данную подвеску, но… Где? При каких обстоятельствах? Определённо не дома и не в гостях, а… на работе! Да, он восхищался ею, делал комплименты владельцу… Вспомнил! Ради чаевых юродствовал, нахваливал висюльку, а потом забыл о ней… И владельца подзабыл… Где он видел эту японскую рожу? Вспоминал, вспоминал…
Ура, вспомнил!
И подвеску в памяти воскресил, и все детали, связанные с ней, и личность владельца. Видел он это тёмно-лазуритовое чудо на груди у одного из пожилых турлидеров. Кстати, классный был мужик, чаевые ни разу не зажал, в отличие от коллег-малолеток, каратистов грёбаных. Или каратисток — что ещё ужаснее. Нет страшней турлидерши — японо-девки.
Владельца подвески вспомнить повезло, но… На кого ещё тот был похож?.. Не может быть! На нового родственника Маси… Надо будет у мальца спросить, не заметил ли чего подозрительного. Может, и шпионажем попахивает… Многие любят поиграть в шпионов, даже когда не просят.
Да! И при чём тут японо-алкашня с совковыми призывами: «Третьим будешь?» Когда японцы жрали что-то кроме сакэ? Изрядно поднатужившись, Юра вспомнил, при каких обстоятельствах в его жизни речь могла идти о «третьем». До чего же часто приходилось торговаться с родным начальством, раздававшим японо-группы. Когда Юрина туристическая карьера клонилась к закату, когда уже можно было расслабиться, на все звонки из «Интуриста» Юра отвечал: «Согласен только третьим». И серьёзный повод для того имелся. В Санкт-Петербурге, в отличие от Москвы, кроме как гидом работать некем, почти некем, и японцы этим спекулируют.
В Москве, имея даже «никакой» язык, вполне можно мощные чаевые собирать, не получая жалоб. Всё потому, что московское начальство в жизни не лизало зад японо-фирмам. Если даже возникала конфликтная ситуация, переводчиков старались не нервировать. Пришла жалоба — под сукно её! Или — под зад. В Питере же… Неохота вспоминать. Всё с точностью до наоборот. А всё из-за матёрых джэпанисток: именно с их подачи японцы получили право пинать обслугу. На основании пункта договора: «Если гид не нравится, клиент имеет право поменять его на другого». Казалось бы, логика нормальная. Если новый гид не знает языка, надо срочно менять его на старпёршу, уж та-то будет стрекотать!..
Так как группы обычно трёхдневные, то три гида на три дня — теперь норма. Зато третьему уже таки везёт: и с чаевыми, и с аплодисментами. Хотя, третий не всегда был объективно лучший. Бывает, что матёрую джэпанистку в первый же день выгоняют, а девочку с нулевым японским — хвалят и одаривают. Ведь она третья!
Итак, мечты старух не оправдались: меняют старых на молодых, толстых брюнеток на стройных блондинок. А не надо комбинировать! Не рой яму коллегам…
Сны Юры вещими оказались. В ту роковую субботу, когда ему судилось познакомиться с подпольной тёщей, на сцену вылез и Свиридка-Токио — даритель японо-тачки, кавалер ордена Синей Лазуритовой Подвески и… одновременно его бывший японо-турлидер! И никакой он не Масин родственник, как выяснилось позже. Эх…
Войдя в гостиную вместе с сыном, князь увидел живописную старуху, сосавшую из фляги, и своего дружка, щедрого дарителя.
— Юра, заходи! Третьим будешь?
В руке у японца сверкала хрустальная рюмка водки, едва-едва надпитая, и допивать её, судя по всему, никто не собирался. Воистину, жители страны восходящего солнца предпочитают сакэ…
А живописная старуха, судя по дальнейшему, предпочитала водочку, ибо сразу понесла такое, что даже привычный Мася остолбенел. Но потом всё утряслось. Уладилось…
Глава 11. Утренний раут
Прежде чем описывать утреннюю встречу высокозначимых особ, державшихся на почтительном расстоянии друг от друга — шутка сказать! — почти целых двести лет, необходимо вкратце описать события более раннего утра того же дня. Для полноты картины. Итак…