Потом Стервози сообразил, что эти извинения я могу принять и на свой счет, и решил исправить положение.
-- К тебе это не относиться! - бросил он мне. - Проваливай! Что тут тебе надо? Это мое расследование!
-- Не беспокойтесь, - ответил я с поклоном. - Я уже ухожу... Вы не возражаете, если я возьму с собой этот огарок свечи?
Страж закона высыпал на меня новый поток ругательств. Однако свечу взять разрешил. Посмеиваясь над Стервози, я вышел из дома. Мадлен попросила меня поделиться своими размышлениями. Я рассказал ей про отравленную свечу.
-- Выходит, каждый, кто был вчера у нее в гостях, мог подсунуть ее несчастной девушке? - спросила она.
-- Выходит, что так, - ответил я. - Но интересно! Как убийца сумел это сделать? Надо обладать завидной ловкостью рук, чтобы умудриться проделать подобные действия незаметно.
-- Понятно, - кивнула Ренар. - Будем искать среди подозреваемых фокусника!
Я рассмеялся. Детская непосредственность Мадлен всегда мне нравилась.
После некоторых раздумий я решил посетить свечную лавку, чтобы поговорить с ее хозяевами, а заодно купить несколько свечей, о которых были столь хорошие отзывы. Я сказал об этом Ренар, которая строго настрого запретила мне покупать свечи в этой лавке.
-- Кто знает, - серьезно сказала она. - Может отрава попала туда по вине лавочника. Я не хочу, чтобы вы умерли!
-- Не беспокойтесь. Может, в свече нет яда... это только мое предположение, - ответил я. - Я сегодня же отдам свечку на проверку.
Мы вошли в небольшую тесную лавочку. Мне бросился в глаза пустой узкий прилавок, за которым дремал хозяин. Как только мы вошли, он сразу проснулся и поинтересовался, что нам угодно. Я кратко изложил ему суть визита.
-- Мадмуазель Симонен всегда покупала у меня свечи, ответил он. - Она была моей постоянной покупательницей.
У прилавка стоял маленький столик, на котором стояли коробочки со свечами. На каждой коробке было написано имя покупателя. Хозяин пояснил, что это для постоянных клиентов. Я взял одну из коробок, задумчиво повертел ее в руках, раскрыл ее, оглядел свечи.
Кто-то окликнул хозяина лавки. Он извинился, что ему придется ненадолго отлучиться.
-- А вы не боитесь оставлять лавку открытой? - спросила Мадлен.
-- Нет, - ответил хозяин. - Отлучаться мне приходится часто, но не более минуты, за это время что-то украсть в моей лавке средь бела дня трудновато.
За короткое время отсутствия лавочника, в лавку вошел молодой священник с печальным лицом. Мне показалось, что я где-то видел его раньше. Он, похоже, знал меня.
-- Вы были судьей в деле Симонен? - спросил он. - Бедная девушка...
-- Вы были знакомы с этой особой? - спросил я.
-- Да, я часто читал проповеди в монастыре "Святой девы", ответил он. - Она исповедовалась мне, жаловалась на свою горькую судьбу.
Казалось, священник сейчас заплачет.
-- Я могу узнать ваше имя? - спросил я.
-- Отец Лемуан, - представился священник. - Бедная мадмуазель Симонен.
-- Вы были в нее влюблены? - спросила Мадлен.
Конечно, для священника этот вопрос был бестактным, но отец Лемуан был так опечален гибелью Симонен, и на его лице было такое страдальческое выражение, что я согласился с подозрениями Ренар.
-- Я любил ее как сестру, - ответил отец Лемуан. - У нас были чистые дружеские отношения, которые никогда не переходили за рамки приличия.
Мадлен покраснела и извинилась за свою глупость, но этому ответу не поверила.
-- Мадмуазель Симонен мне говорила, что вы помогли ей бежать из монастыря, - сказал я.
-- Да, - кивнул священник. - Я организовал этот побег. До города в экипаже ее сопровождал мой знакомый монах, который согласился помочь. Но он решил действовать по-своему, этот человек обманул мое доверие. Оказывается, накануне он что-то утащил из своего монастыря, а согласие помочь мадмуазель Симонен была предлогом, чтобы самому удрать. Мало того, он еще покушался на честь этой несчастной девушки!
-- Его поймали? - спросил я.
-- Еще нет, - ответил священник. - Просто полиция не там ищет.
-- Любопытно, - заинтересовался я. - Вы имеете смелость говорить так, будто знаете, где он.
-- Я предполагаю, - мрачно ответил отец Лемуан.
-- Вы не могли бы поделиться с нами своими предположениями, - попросила Ренар. - Они могли бы быть очень полезны.
-- Я не имею права так поступать, - отрезал служитель церкви. - Для меня недопустимо выдавать человека, даже если он грешник.
-- Мне понятны ваши чувства, - сказал я. - Но поймите, этот человек может оказаться убийцей.
Священник вздрогнул и вопросительно уставился на меня.
-- У меня и у полиции есть все основания предполагать, что мадмуазель Симонен отравлена, - продолжал я. - А этот парень один из подозреваемых. Возможно, он не убийца, но он может знать то, что прольет свет на это дело и поможет выявить убийцу.
-- О! Отец Лемуан! - раздался веселый голос лавочника. - Вы опять к нам пожаловали! Вроде бы вы были у нас позавчера.
-- Мне нужно пять дюжин свечей, - сказал Лемуан.
-- Хорошо, - кивнул лавочник. - Подождите, пожалуйста, минутку... Я обслужу этих людей, они давно ждут.
Я купил дюжину свечей, Мадлен не одобрила эту покупку, но спорить не стала. Отец Лемуан попросил у меня времени подумать. Я записал его адрес и вежливо попросил думать побыстрее. От хода его мыслей мог зависеть исход дела.
После посещения свечной лавки мы решили отправиться в гости к мсье Симонену. Нас провели в столовую, где мсье Симонен ужинал со своей супругой. При виде трапезы господ, мы с Ренар вспомнили, что давно ничего не ели. Особенно это стало заметно по личику Мадлен, которая уставилась на стол с широко раскрытыми глазами.