Все тыловые запасы вооружения, снаряжения, боеприпасов, запчастей для техники, ГСМ и далее по списку были разворованы. Остался лишь важный минимум, что был необходим для текущего функционирования части. Немыслимо! Как такое масштабное хищение вообще было возможно⁈
Лишь одно из проверяемых направлений оказалось организовано на высшем уровне. Логистика! Кровяная система военных действий была выстроена со всей должной ответственностью, и она оказалась единственной вотчиной, где ответственным был лишь командир части. Правильно, что там воровать?
Стоило нам закончить с последним объектом, как настало время последствий.
— Виктор, возьмите под стражу Вениамина и Петра. Им предъявлено обвинение в государственной измене. Судить по всем законам военного времени. — приказал я сотруднику имперской службы безопасности.
Мэр и тыловик явно были не готовы к подобному повороту событий. По мере нашего продвижения на их лицах стали вырисовываться улыбки, что они старательно прятали. Ведь всем же понятно, что с такой скоростью невозможно произвести ревизию, значит все происходящее — простая формальность и бахвальство!
— Ваша милость! За что⁈ Мы же неукоснительно соблюдали все ранее достигнутые договоренности! — в панике произнес мужчина с залысиной.
— С кем?
— С Нарышкиными… — произнес мэр и лишь потом осознал, что и кому он сказал.
— Правильно ли я понимаю, что вы с господином Зорге сговорились с представителями Высшего княжеского рода Российской империи и разворовывали военные запасы? — сказанные мной слова гранитной плитой обрушились на обвиняемых.
Так и не дождавшись ответа, мэр и тыловик были закованы в подавители магии и отправлены в тюремные камеры.
— Все движимое и недвижимое имущество изъять, счета заморозить. Проверить родственников и ближайших соратников. При необходимости провести аналогичные процессуальные действия. — произнес я, обращаясь к «безопаснику». — Изучить все пути сбыта украденного. Даю право на силовое изъятие незаконно приобретенного военного имущества. Любое неповиновение пресекать в корню. Приказ Десницы. У нас война!
— Будет исполнено! — отсалютовал мне Семенов и быстро направился за казнокрадами.
— Вы знали о происходящем? — обратился я к полковнику.
— Догадывался… В моем столе лежит несколько папок донесений, направленных вышестоящему руководству. Но ни на одно не было получено резолюции… Своими руками гадов хотел удавить! Недавно и вовсе сказали, что сошлют с глаз долой, если не успокоюсь. — произнес Игнат Вячеславович. — За Державу обидно!
Абсолютное зрение, с помощью которого я успел осмотреть окружающих меня людей, выдавало в полковнике почти безгрешного человека. Если не считать убийств, разумеется, но для военного человека это было обычным рабочим моментом. Стоящий передо мной мужчина был невероятно честен и старался во всем следовать лишь одному — уставу! Честь для него была не пустым звуком. Обычно таким людям живется тяжелее всего.
— Теперь все изменится. Даю вам два дня на передачу дел новому командиру части. — после услышанного вояка резко сник. Плечи опустились, морщины отчетливо проявились на его немолодом лице.
— Будет исп… — начал было он, но был мною перебит.
— Назначаю вас главой особой имперской ревизорской комиссии. В ваши обязанности будет входить доскональная проверка боевой готовности частей нашей страны. Всем казнокрадам — высшую меру. — с каждым моим словом взор полковника наполнялся силой и будто начинал светиться изнутри. — Присваиваю вам внеочередное воинское звание генерал-майора, подчиняетесь и отчитываетесь теперь лично передо мной. Никто иной вам более не указ. Официальные документы будут готовы через несколько часов. — закончив, я оперативно отправил сообщение в имперскую канцелярию.
— Благодарю за доверие, Глеб Ярославович! Не подведу! — поклонившись в пол, произнес новоявленный генерал-майор.
— Велите разбудить моего спутника, только аккуратно, лишние жертвы нам не нужны. И выделите машину. Мы выдвигаемся на фронт.
Со всей ответственностью могу заявить, что мое пробуждение было не лучшим в жизни. Постоянная ночная тряска и беспрестанно пьющий учитель, чьё амбре мгновенно заполнило салон автомобиля, создавали «чарующую» атмосферу.
Взглянув в окно, я обнаружил нас, проезжающими по территории военного лагеря. Вскоре автомобиль остановился, и мы покинули временную пыточную, глотнув свежего утреннего воздуха. Это ли не рай!