Он сделал шаг вперед, его когти скребнули по камню.
— Ты был прав. Есть добровольцы.
Старейшина, до этого спокойно наблюдавший за происходящим, чуть склонил голову.
— Даже так? — тихо спросил он.
Веррагор кивнул, его лицо оставалось напряженным.
— Да.
Я почувствовал, как внутри что-то дрогнуло.
— Кто?
Веррагор глубоко вдохнул.
— Трое.
— Трое? Я ожидал одного, максимум двух добровольцев.
— Нашлись те, кто свято верит в твое предназначение… Они сами изъявили желание.
Веррагор шагнул ближе, и в его голосе послышалась странная смесь уважения и тревоги.
— Ты для них — больше, чем Бог. Символ… Надежда… — эти слова повисли в воздухе.
— Они хотят, чтобы ты взял их силу. Они верят, что это путь, который должен был случиться еще тысячи лет назад. Они… — он замолчал, но я уже всё понял. Они готовы умереть ради меня.
— Кто они? — спросил я, уже зная, что этот вопрос лишь формальность.
— Разве это теперь важно? Они — лучшие из народа Первых людей.
Я закрыл глаза на мгновение. Три жизни. Три кристалла. Три судьбы, которые отдадут мне свою сущность.
— Они готовы прямо сейчас?
Веррагор сжал кулаки, но кивнул.
— Они ждут твоего ответа.
Я посмотрел на старейшину.
— Что скажешь?
Старейшина грустно улыбнулся — впервые за все время нашего разговора.
— Я скажу, что скоро ты поймешь, что значит принимать чужую веру кровью.
Я медленно вдохнул и выдохнул. Это был не просто шаг. Это был прыжок в неизвестность.
— Ну что, малышка, погнали? — Ребелл зевнул, разминая крылья, пока Лиза забиралась в свою ржавую «ласточку». — Только предупреждаю: если начну мурлыкать — это не я, это ветер в перьях.
Дорога до Валье оказалась скучноватой, если не считать парочку кристаллических тварей, вылезших из песков. Одна напоминала кактус с клыками, другая — скалу, которая внезапно решила, что хочет поживиться девушкой.
— Серьезно? — Ребелл прищурился, когда каменюка бросилась на нее. — Ты хотя бы зубы почистила? А то пахнешь, как гоблин после чесночного фестиваля.
Махнул лапой — и монстр рассыпался в пыль. Лиза ахнула, но лев лишь фыркнул:
— Не благодари. Это я еще на полсилы.
К Валье подъехали на закате. Город охотников торчал у скалы, как гриб после дождя. Ворота открылись, и тут же из тени выскочили три здоровяка с артефактными винтовками. Лидер, парень с шрамом через глаз, нацелился на Ребелла:
— Чудовище! Как смеешь…
— Ой, — перебил его лев, укладываясь на землю и подставляя брюхо солнцу. — Я не чудовище, я ручной котик. С крылышками. И когтями. Ну, почти ручной.
Охотники замерли. Лиза выскочила из машины, размахивая руками:
— Он не опасен! Это… э-э… мой… питомец!
— Питомец? — Шрам фыркнул. — У него клыки с мой меч! И почему он разговаривает⁈
— А вы попробуйте гладить, — Ребелл лениво перевернулся, демонстрируя гриву. — Может, тогда я вас и не покусаю…
Один из охотников, юнец с веснушками, осторожно протянул руку. Лев мурлыкнул так, что у паренька задрожали колени.
— Видите? — Лиза засмеялась. — Он же милашка!
— Милашка, — пробормотал Шрам, глядя, как крылатый монстр слизывает пыль с лапы. — Ну ладно. Но если он съест хоть одну овцу…
— Овцы? — Ребелл фыркнул. — Я антилоп предпочитаю. Жареных. И монстров… Сырых.
К вечеру весь замок охотников знал: у них теперь есть новый страшный друг. Льва угощали мясом, которое, на его взгляд, было жестковато, но он притворился, что в восторге — а то обидится же их повар, тот бородач с топором.
— Ну как, котик, еще кусочек? — Лиза чесала Ребелла за ухом, от чего он невольно подрагивал хвостом.
— Не котик, — ворчал он, но мурлыканье выдавало его начисто. — Я Ребелл. Повелитель…
— Да-да, повелитель диванов, — она сунула ему еще кусок оленины. — Вот, жуй.
Охотники смеялись, глядя, как он, царь зверей, позволяет девчонке вычесывать из гривы песок. Один даже рискнул спросить:
— А… можно потрогать?
— Только быстро, — буркнул лев, и через минуту вокруг столпились бородачи, осторожно тыкавшие в его бока пальцами.
— Смотрите! Он как большой кот! — восторгался юнец.
— Кот⁈ — Ребелл приподнял голову, сверкнув клыками. — Не оскорбляй меня… А то сожру.
Но они уже не слушали — кто-то принес ему овечье одеяло, чтобы мягче было. А Шрам даже попытался нацепить на его шею ошейник с шипами.
— Попробуй только, — зарычал лев, и ошейник мгновенно исчез.
Так прошла неделя. Лиза гладила крылатое чудовище каждое утро, охотники подкидывали мясо, а оно… черт возьми, оно начинало привыкать. Даже крылья стали лениво расправляться только для того, чтобы сдуть мух с его «трона» у камина.