Князь Эдуард Геннадьевич Бельский появился с севера, как живое воплощение бури. Его плащ из серебристого бархата, расшитый рунами ветров, трепетал в такт порывам, которые сами рождались от малейшего движения его пальцев. Лицо князя, бледное и остроконечное, с пронзительными глазами цвета грозового неба, выражало холодную ярость. За ним, словно стая серебристых ястребов, мчались два десятка аэромантов — его личная гвардия. Их посохи, выточенные из голубого кристалла, оставляли за собой следы мерцающего тумана, а нагрудники, украшенные гербом рода Бельских, звенели, как колокольчики смерти.
Они приземлились у Никольской башни, где из последних сил держалась горстка защитников. Каменная кладка башни была изъедена кислотными дождями, вызванными чарами Голицына, а у её подножия громоздились трупы в доспехах с гербом двуглавого орла — те, кто не успел отступить.
Кореец, один из заместителей Бельского, стоял в тени арочного проёма. Его лицо, изборождённое шрамом от левого виска до подбородка, было покрыто копотью, а магические доспехи, некогда сиявшие полированной сталью, теперь напоминали ржавую чешую. В руках он сжимал артефактный пулемет, ствол которой трещал от перегрева магических кристаллов.
— Опоздали, князь, — его голос, хриплый от дыма, прозвучал как приговор. — Голицын уже у Арбатских ворот. Магические барьеры пали. Остались только «Гремучие Саперы»…
Узкоглазый кивнул в сторону группы инженеров, которые спешно устанавливали на баррикадах механические мины в форме волков. Те, шипя паром, рыли когтями землю, готовые взорваться при приближении врага.
Бельский шагнул вперёд, и ветер стих на мгновение, словно затаив дыхание.
— Где Голицын? — спросил он, не отрывая взгляда от огненного смерча, клубящегося над городом.
— Ждёт тебя. Собрал своих шакалов на потеху. — Кореец сплюнул на землю остатки жевательного табака, и слюна тут же испарилась с шипением.
Он не договорил. С востока донёсся скрежет металла — десятки механических пауков с окровавленными лезвиями вместо лап вползали на площадь, давя отступающих солдат.
Эдуард сжал кулаки. Ветер взревел, подхватывая обломки и швыряя их в пауков. Один из механизмов, пронзённый балкой, взорвался, осыпав всё вокруг искрами.
— Собери выживших и отступайте к Яузе. Переправляйтесь за Урал.
— Бежать⁈ — Кореец вскинул пулемет, целясь в приближающегося некроманта. Пули, прожгли череп врага, и тот рухнул, рассыпаясь в прах. — Ты знаешь, что он сделает с городом?
— Знаю. — Бельский достал из-за пояса медальон — древний артефакт рода, внутри которого бушевал миниатюрный ураган. — Поэтому я остаюсь.
Его пальцы сомкнулись на медальоне, и вдруг…
Пространство вокруг князя исказилось. Вихрь подхватил его, пронёс над горящими улицами и опустил на площадь перед Арбатскими воротами, где Голицын, восседая на походном троне из чёрного обсидиана, наблюдал за казнью пленного мага.
— Даниил! — голос Бельского прогремел, как гром.
Голицын медленно поднял голову. Его лицо, бледное и вытянутое, напоминало маску театрального злодея: высокие скулы, тонкие губы, глаза — два куска льда, лишённые зрачков. Он был облачён в латы, отлитые из теней — они словно поглощали свет, оставляя вокруг него ореол пустоты.
— Эдуард. Человек, совсем недавно ставший князем… — Голицын встал, и трон рассыпался в пепел. — Пришёл отдать город?
— Пришёл предложить дуэль. — Бельский бросил медальон на землю. Артефакт взорвался, создав вокруг них купол из свирепого ветра, отсекая генералов Голицына. — По законам Древних. Только мы.
Голицын усмехнулся, обнажив зубы, острые как иглы вампира.
— Хочешь героически погибнуть? Пожалуйста.
Он взмахнул рукой, и из тени возник клинок — чёрный, как ночь. Первый удар Голицына был обманчиво медленным. Клинок тьмы разрезал воздух, оставляя за собой трещину в реальности. Бельский превратился в ветер, переместившись за спину врага, и выпустил с десяток воздушных клинков. Но Даниил даже не обернулся — тени сгустились вокруг него, поглотив атаку.
— Детские забавы, — проворчал он, и внезапно земля под ногами Бельского превратилась в чёрную жижу. Князь едва успел создать воздушную платформу, но Голицын уже был рядом. Его клинок пронзил платформу, едва не задев горло.