Эдуард отлетел, собирая грозовые тучи. Молния ударила в Голицына, но тот поглотил её клинком, обратив в луч чистой тьмы, который князь едва парировал вихревым щитом. Взрыв отбросил обоих назад.
— Ты слаб, Эдуард, — Голицын шагнул сквозь дым, его латы несли следы ожогов, но лицо оставалось бесстрастным. — Тебе не выстоять против меня. Сам император не смог! Твой жалкий ветер не спасет тебя.
— Но спасёт их, — Бельский взглянул на восток, где Кореец вёл выживших через горящие руины.
Он сжал медальон, оставшийся у него в руке, и выдохнул последнее заклинание. Воздух вокруг Голицына сжался, образуя вакуумную сферу. Он замер, пытаясь разорвать ловушку, но Бельский уже мчался к нему, обернувшись в торнадо.
Удар. Клинок тьмы пронзил торнадо, вонзившись в грудь князя. Кровь брызнула на камни, но Бельский, хрипя, ухватился за рукоять клинка.
— Прощай, Даниил… — он разжал ладонь.
Медальон взорвался. Три серебряных осколка, невидимые для Голицына, пронзили его генералов, наблюдавших за дуэлью.
Один из них, поднявший меч для удара по пленному, вдруг застыл — его лёгкие разорвались изнутри, наполнившись сжатым воздухом. Второй, ехидно улыбающийся, вскрикнул, когда его сосуды лопнули, окрасив булыжники мостовой в алый. Последний, управлявший пауками, рухнул с механизма, а его творения, обезумев, начали резать своих же.
Голицын вырвал клинок из груди Бельского.
— Ты… безумец… — прошипел он, но князь, падая, успел ухмыльнуться.
— Зато они… живы…
Его тело рассыпалось в прах, унесённый внезапным порывом ветра.
Кореец стоял на холме за Яузой, глядя, как Москва превращается в погребальный костёр. Рядом с ним, на грузовиках теснились выжившие — дети, старики, раненые воины. Вдалеке, над Кремлём, уже реяло знамя Голицына — чёрное полотно с кровавым трезубцем.
— Что теперь? — спросил юный маг, лицо которого было испачкано сажей.
Кореец медленно повернулся. Его шрам, в последние часы багровый, теперь казался бледным на фоне зарева.
— Теперь… — он достал из-за пазухи серебряный медальон — тот самый, что Бельский бросил перед дуэлью. Внутри, за стеклом, бушевал крошечный ураган. — Теперь мы уходим, чтобы его жертва была не напрасной и навечно запомним героя Москвы!
Он сжал медальон в кулаке, и ветер, подхвативший грузовики и людей, понёс их прочь от горящего ада, в сторону Уральских гор, где даже тьма Голицына пока была бессильна…
Равнина, на которой сошлись армии, напоминала рану на теле земли. Грунт, некогда плодородный, превратился в месиво из пепла, крови и осколков металла. Небо, затянутое дымом от горящих деревень, светилось багровым заревом, будто сам ад прорвался на поверхность. Ветер гудел, разнося запах гниения — магия смерти Голицына уже отравляла воздух.
Андрей Годунов стоял на холме, сжимая в руке клинок. Его доспехи, чёрные с золотыми прожилками, были иссечены ударами, а плащ из шкуры белого медведя прожжён кислотными брызгами. Лицо, обрамлённое черной элегантной бородкой, покрывал слой копоти, но глаза, цвета стальной закалки, горели холодным огнём.
Небо над полем боя было затянуто чёрными тучами, сквозь которые то и дело вспыхивали багровые всполохи магии. В воздухе пахло кровью, металлом и горящей плотью. Земля дрожала от танковой поступи, лязга клинков и боевых криков.
Армия Годуновых держала строй, но давление было неимоверным.
Андрей Годунов, облачённый в тёмные артефактные доспехи с золотыми гравировками, стоял в самом центре сражения. Его клинок, окроплённый кровью врагов, неустанно разил предателей, что осмелились встать под знамёна Голицына. Он чувствовал, как его плечи заливает потом, а руки с каждым мгновением отзываются тупой болью. Но он не мог остановиться.
— Держите линию! — проревел он, отбивая мечом очередной удар.
Слева от него пехотинцы уже начали пятиться под натиском закованных в сталь штурмовиков Голицына. Маги смерти, закутанные в багровые мантии, возводили тёмные заклинания, от которых даже воздух становился вязким. Из их рук рвались спирали некротической энергии, испепеляя живых и заставляя павших вставать вновь. Это была настоящая бойня.
Андрей стиснул зубы. Он поднял меч к небу, и его голос взлетел над грохотом сражения:
— Гаубицы к бою! Огонь по магам!
Слева, там, где выстроились артиллеристы Годуновых, взметнулись сотни огненных снарядов. Они полетели к врагу, вспарывая воздух, и через мгновение маги смерти начали падать один за другим, подорванные зачарованными ракетами.