Ветер донёс вой волков с ближайших холмов. Пора было начинать генеральное сражение.
Радомир Боярский вытер пот со лба, любуясь свежепостроенным алтарём Сириусу Эридану. Мраморные плиты блестели под неоновыми огнями как зубы голливудской звезды, а шпиль бога Власти угрожающе смотрел в небо, возвышаясь над автострадой, будто говоря пробкам: «Вы застряли здесь навечно, придите ко мне, оставьте дела и склоните головы».
Довольный, Радомир зашёл в ближайший бар «Звёздный ковбой», где пахло жареными крылышками и несбывшимися мечтами. Америкой пахло на каждом углу…
Бар оказался тем местом, где ковбои в стразах обсуждали криптовалюту, а одинокий диджей ставил кантри-ремиксы на русские народные песни. Радомир заказал «что-то крепкое, чтобы мозги прополоскать», и уселся в угол, на стуле, который скрипел громче, чем совесть после третьего коктейля. Именно тогда его слух поразил голос — громкий, нарочито бравурный, словно петух, научившийся говорить.
— Да я этого Глебушку голыми руками придушил! — орал щуплый мужчина в шляпе с перьями, кожаных штанах и с сапогами, которые явно стоили больше, чем его самооценка. — Русские только и могут, что водку пить да в лаптях по Тайге бегать.
Собутыльники, похожие на подвыпивших енотов, загоготали. Джейкоб Дэвис, маркиз из Техаса (по его же версии), продолжал размахивать руками, рассказывая, как «уложил Долгорукова ударом левой и заставил выть „Калинку-малинку“». Радомир медленно поставил стакан на стойку. Звук был тише мышиного чиха, но бармен, вдруг вспомнив, что ему срочно нужно мыть пол на складе, исчез.
— Простите, — Радомир встал, поправив рубашку с вышивкой «Сириус — наш свет в темноте», — вы сказали «русские в лаптях ходят да водку только пить умеют»? Я из славян, между прочим…
Джейкоб обернулся, оценивающе оглядев русского высокого жилистого парня, чья худоба особенно выделялась под полами серого плаща. Лицо у этого человека было сковано вечной грустью… Казалось, незнакомец вот-вот заплачет… Ну прямо Пьеро!
— Ага! — фыркнул он, тыча пальцем в грудь Радомира. — Ваш Глебушка у меня в заднем кармане лежит! Скажи спасибо, что не принёс его голову в банке!
Тишина. Даже диджей замер, словно поняв, что сейчас будет что-то более веселое, нежели чем его трек «Цыгане на Диком Западе».
Радомир вздохнул, как человек, вынужденный объяснять коту, почему нельзя гадить на ковер.
— Видишь ли, друг… — он мягко взял Джейкоба за плечо, — Глеб Долгоруков не слабак, а сильнейший человек на планете! Он, словно бог! А боги, знаешь, обидчивые.
— Да ну? — Джейкоб язвительно ухмыльнулся. — А я — маркиз Техаса! И мой бог — виски и…
Договорить он не успел. Удар Радомира напоминал полёт метеорита — стремительный, яркий и не оставляющий шансов. Джейкоб, описав в воздухе дугу, приземлился на столик с покером, разбросав фишки, как конфетти на параде неудачников.
— Ой, — произнёс Радомир, глядя, как «маркиз» пытается встать, путая ноги с руками, — кажется, твой бог тебя бросил.
Джейкоб, напоминая растрёпанного фламинго, выхватил револьвер. Выстрел прогремел — и попал в бутылку с текилой над головой Радомира. Алкоголь хлынул вниз, но русский лишь улыбнулся:
— Благословение Сириуса!
Последнее, что увидел Джейкоб перед тем, как его лицо познакомилось с барной стойкой, — это кулак размером с его будущий синяк.
— Запомни, — Радомир поднял маркиза за галстук, как котёнка за шкирку, — Глеб не любит врунов. А я — тем более.
Бар аплодировал. Даже еноты-собутыльники хлопали, поняв, что кантри-ремиксы — не самое страшное в этой жизни.
— И да, — добавил Радомир, бросая Джейкоба на пол, — если ещё раз услышу что-то грубое про русских… — он потрепал маркиза по щеке, — твои сапоги станут урной для твоего же праха… Вызывать меня на магическую дуэль не советую. Это будет последнее, что ты сделаешь в своей жизни.
Боярский высвободил свою ауру, в которую уже стали вплетаться божественные нотки Сириуса, и все в зале поняли, что перед ними стоял настоящий монстр… Монстр, что в сравнении со своим кумиром был лишь добрым и пушистым котенком. Но они этого не знали…Пока не знали…
Джейкоб, почесывая фингал, пробормотал что-то вроде «сорри» и «я шутил», но Радомир уже вышел, оставив за собой тишину, пахнущую уроком вежливости.
Алтарь Сириуса сиял вдали, будто подмигивая:
«Неплохо, превожрец. Неплохо».
Глава 20
Палатка, сотканная из плотного шафранового полотна с вышитыми по краям рунами защиты, вздрагивала от каждого порыва ветра, словно гигантский зверь, готовый сорваться с цепей. Воздух внутри был густым от ароматов: терпкий дым можжевеловых свечей смешивался с запахами магического пороха, крови на перевязках раненых и сладковатого шлейфа от алхимических эликсиров, что вился вокруг Олега Шинского. На столе, покрытом шкурой белого медведя, карты были испещрены не только стрелками и крестами, но и засохшими каплями вина — следами прошлых советов, где споры резали воздух острее клинков.