Я ступил на возвышенность.
Монарх. Достигший Единения. Тот, кто нёс не только власть, но и надежду.
Мой голос разнёсся над полем, пронзая сознание каждого воина:
— Сегодня вы сражались не только за свою свободу, но и за новый мир! Сегодня мы победили!
Гул одобрения прокатился по рядам, но я поднял руку, и толпа замерла.
— Но посмотрите вокруг.
Люди повернулись, встречаясь взглядами с разумными монстрами, которые стояли среди них, молчаливые, но исполненные собственной гордости.
— Вы сражались не одни. Они сражались рядом с вами. Многие из них пали рядом с вашими соратниками. Они пролили свою кровь ради той же цели.
Я сделал шаг вперёд, мой взгляд был тяжёлым, но в нём читалась неумолимая сила.
— Я знаю, что веками нас учили бояться их. Нас учили ненавидеть их. Мы видели в них угрозу. Но посмотрите на них не глазами прошлого, а глазами сегодняшнего дня. Эти воины — не наши враги. Они наши братья по оружию!
Гул голосов нарастал. Люди переглядывались, но никто не посмел возразить.
Я поднял руку, и пространство задрожало — моя сила, подкреплённая Единением, была безграничной.
— Этот мир больше не будет разделён! Отныне мы дышим вместе, сражаемся вместе, любим и умираем тоже вместе!
Толпа зашумела, но теперь в голосах звучало не недоверие, а одобрение.
Я обвёл взглядом своих солдат. Людей, которые стояли на руинах прошлого, но смотрели в будущее.
— Но война ещё не окончена.
Голоса смолкли.
— Голицыны ещё живы. Их маги ещё дышат. Они прячутся за стенами столицы, думая, что их власть нерушима. Они надеются, что страх удержит нас от возмездия.
Я выпрямился, тёмный плащ взметнулся на ветру, глаза сверкнули ледяной решимостью.
— Но мы уже победили страх. Мы уже доказали, что их власть — лишь пепел, унесённый ветром.
Я сделал паузу, позволяя каждому впитать мои слова.
— Я — Глеб Долгорукий. Десница императора Российской империи. И я верну трон его законному владельцу. Мое слово.
Толпа взорвалась криками. Люди, монстры, охотники — все кричали единым голосом.
Они больше не были разрозненной армией.
Они были народом.
И этот народ шёл за своим Монархом.
Сходя с импровизированного помоста, я был доволен произведенным эффектом. Более того, все поставленные задачи были выполнены.
Вместо того, чтобы сразу ринуться убивать предателя Голицына, я должен был реализовать представившуюся мне возможность, ведь лучшего времени для этого было не найти.
Во-первых, мне хотелось избавиться от предателей Родины. Сторонники Голицына явили себя, и теперь не нужно было шерстить всю Российскую империю в поисках каждого.
Во-вторых, требовалось показать людям, что разумные монстры не столь опасны, как они думали. Даже Марк, закоренелый монстроненавистник, смотрел на них уже не столь грозным взглядом. Хотя здесь, наверняка, наложился эффект от посещения Домена… Ну да ладно.
Как только я закончил спуск с помоста, гул толпы, ещё недавно гремевший, словно раскаты грома, начал стихать. Люди расступались, давая дорогу тому, кто только что произнёс слова, что навсегда войдут в историю.
Но едва я успел сделать несколько шагов, как Анастасия бросилась ко мне навстречу.
Она пронеслась сквозь толпу, не обращая внимания на солдат, на разумных монстров, на командиров, что пытались сохранить строгий порядок. Её сердце вело её только ко мне.
Я едва успел раскрыть руки, когда она прижалась ко мне всем телом. Тёплая, живая, родная. Но раненая. Мне хватило толики силы, чтобы мгновенно исцелить ее.
— Теперь я тебя никуда не отпущу одного! — её голос дрожал, но в нём не было слабости, только глухая, глубокая эмоция.
Я обнял её, крепко, будто боялся, что если ослаблю хватку, она исчезнет. Я чувствовал, как её сердце стучит напротив моей груди, как пальцы сжимаются на моем плаще.
— Я всегда возвращаюсь к тебе.
Она вскинула голову, её глаза горели смесью радости, облегчения и… злости.
— Ты исчез! Ни весточки, ни смс-ки! Ты даже не сказал, где ты был. Ты…
Я не дал ей договорить, просто наклонился и поцеловал её.
И в этот миг война, страх, кровь — всё исчезло.
На несколько секунд весь мир сузился до одного ощущения — её губ, её дыхания, её тепла.