— Так это все-таки ты? — его голос звучал, как скрежет металла, — Ты думаешь, что можешь остановить нас?
Я не ответил. У меня не было времени на слова. Мои руки продолжали двигаться, сплетая последние нити защиты.
— Ты — ошибка, — продолжал он, его тени протянулись ко мне, как щупальца. — Мы создали этот мир когда-то, и мы уничтожим его. Мы выпьем его досуха…
Я почувствовал, как его магия пытается разорвать мою, как она бьётся о барьер, который я создаю. Но я знал, что должен закончить.
— Защита… — я произнёс последнее слово, и мир вокруг меня взорвался светом.
Я чувствовал, как защита смыкалась над миром, словно стальные кольца доспехов. Но холодное дыхание на затылке заставило меня обернуться. Греймдар не исчез. Он стоял там, где секунду назад была пустота, его фигура — воплощение древнего хаоса, не тронутого временем. Высокий, с лицом, высеченным из мрамора и льда, он улыбался, словно я только что развлек его жалкой попыткой.
— Милая игрушка, Десница, — его голос звучал как скрежет лезвия по камню. — Но правила игры устанавливаю здесь Я!
Он щелкнул пальцами, и пространство за его спиной разорвалось. Из черных порталов, похожих на зияющие раны, вышли они. Императоры.
Вожди империй, чьи имена я слышал лишь в легендах. Король Франции в латах, усыпанных лилиями из черного золота. Император Поднебесной в шелках, затканных драконами, пожирающими собственные хвосты. Шапка Мономаха на мертвенно-бледном лице правителя былой династии, чьи глаза светились зеленым, как болотные огни. И среди них — Осман Гази Седьмой, турецкий султан, чей ятаган был выкован из солнечного затмения. Все, кроме правителя Турции, были ожившими мертвецами, каждый из них находился на вершине магического искусства.
— Ты думал, что твоя защита остановит нас?- Греймдар сделал шаг вперед, и земля под его ногами обратилась в пепел. — Мы — те, кто дал народам их королей. Кто вдохнул в них жажду власти.
Осман вышел из строя, он поднял ятаган, и его клинок завыл, как тысяча джиннов, заточенных в сталь.
— Турецкая империя признает лишь одного бога — прорычал он, и в его голосе смешались ярость и восторг.
Я сжал кулаки, чувствуя, как магия защиты пульсирует в жилах. Мои союзники — охотники, монстры, солдаты — сомкнули ряды. Армия Греймдара против нашей. Боги против тех, кто осмелился им противостоять.
— Осман, — я встретил взгляд султана, пытаясь найти в нем хоть искру человечности. — Ты продал свой народ ради прихоти Первых?
Он рассмеялся, и эхо его смеха разнеслось по полю, заставляя трескаться камни.
— Народ?- султан провел рукой по лезвию, и кровь — густая, черная — сочилась из его ладони, питая клинок. — Народы горят. Империи падают. Вечна только сила… а ее дарует он.
Греймдар поднял руку, и императоры синхронно обнажили оружие. Королевские мечи, императорские алебарды, ятаганы — все они светились магией, украденной у миров, которые Первые давно поглотили.
— Умри красиво, Долгорукий, — прошипел Греймдар. — Это последняя милость, которую я тебе оставлю.
— Мы не просим милости, — я выдохнул, и шесть стихий взорвались во мне, сплетаясь в плащ из молний и звездной пыли. — Посмотрим, чья возьмет!
Первыми атаковали императоры.
Осман ринулся вперед, его ятаган разрезал пространство, оставляя за собой трещины реальности. Я парировал удар ладонью, обернутой в пламя, и клинок взвыл от боли.
— Ты слаб! — рыкнул султан, но в его глазах мелькнул страх, когда моя вторая рука впилась ему в горло, сжимая магией жизни.
— А ты — пешка, — прошипел я, чувствуя, как его агония питает мою ярость.
Но времени на триумф не было. Бывший король Франции обрушил на меня ливень черных роз, каждая — бомба из проклятого железа. Император Поднебесной выпустил драконов, сплетенных из тумана и яда.
— Держись! — крикнула Анастасия где-то справа, отбиваясь от мертвого царя в шапке Мономаха, чьи пальцы превращались в корни, жаждущие крови.
Я отшвырнул Османа, развернулся к Греймдару, но он уже был рядом. Его клинок, длинный и изогнутый, как насмешка, вонзился мне в бок. Боль была леденящей, чуждой — будто сама пустота пожирала плоть.
— Урок окончен, — прошептал он, прижимаясь губами к моему уху. — Сдавайся.
Я схватил его за запястье, чувствуя, как магия защиты — та самая, что должна была спасти мир — рвется из меня, как вода из треснувшего кувшина.
— Пошел ты, муд…
И тогда я сделал то, на что никто не мог рассчитывать.
Принудительное перемещение в Домен
Холод Домена впился в кожу тысячами игл. Воздух густел расплавленным серебром, обжигая легкие с каждым вдохом. Земля под ногами пульсировала в такт моему сердцу, трещины-вены светились звездной росой. Над головой в черном небе мерцало созвездие — оскал моей божественной сущности из семи лезвий.