Греймдар материализовался рядом, обернутый искаженным пространством. Его защитные чары рассыпались алмазной пылью, едва коснувшись здешнего воздуха.
— Сириус… Эридан… — его шепот оставил ожоги на моей коже. Глаза Первого расширились, узнав узоры этого мира — те самые, что когда-то носил на теле убитый ими Монарх.
Я шагнул вперед. Земля вздыбилась, сбив врага с ног.
— Здесь каждая песчинка — моя воля. — щелчок пальцами, и плащ Греймдара вспыхнул огнем. — Твое пространство здесь гниет.
Он взревел, выпустив спирали искаженной реальности. Взмах руки и щупальца застыли хрусталем. Еще жест и осколки вонзились в его лицо. Сапфировая кровь стекала по щеке.
— Вор! — сипел он, поднимаясь. — Как ты выжил?
— Настоящие императоры, как и империи, никогда не умирают. — я сжал ладонь и хруст ребер Греймдара отозвался мелодией. — Они лишь засыпают и пробуждаются вновь.
Его проклятие-дым растворилось в воздухе Домена. Никчемные попытки… Я наклонился к поверженному:
— Здесь я — ваш кошмар. Правосудие.
Первый рванулся, выпустив вихрь, разрывавший когда-то галактики. Вздох — и энергия свернулась пепельной змеей вокруг его шеи.
— Голицын тоже пытался меня прикончить. — мои пальцы сжались, а на синей коже мерзавца выступили капли звездной крови.
Он рухнул, хватая ртом ледяной воздух. Когда встал, от былой мощи остался лишь тлеющий ореол.
— Я не умру! НЕ Я! — закричал Греймдар, выплевывая древнее заклятье.
Жест — и его слова застряли в горле.
— Ты.
Домен сжал его тело свинцовым саваном. Кости трещали, синяя кровь фонтанировала, но Первый молчал. Лишь смотрел, пока плоть не начала осыпаться глиняной крошкой.
— Сириус… — последний шепот смешался с пеплом.
Звезды Эридана вспыхнули ярче, заливая светом трещины на земле. Когда от врага остались лишь мерцающие шрамы, я коснулся ладонью почвы. Холод отступил, уступив место шепоту очередной победы.
Новый островок покоя формировался на глазах.
Императоры, лишенные кукловода, тут же обрели покой, развеявшись по ветру черным прахом. Все, кроме Османа. Султан стоял на коленях, глядя на треснувший ятаган.
— Они… обещали вечность, — пробормотал он.
Но Первые не держат обещаний. По земле, покрытой недавно пролитой кровью, раздались лёгкие шаги.
Осман не сразу осознал, кто стоит перед ним. Тонкие пальцы крепче сжали рукоять меча.
— Как закончились твои жалкие попытки убить моего мужа? — прозвучал холодный голос Анастасии.
Султан медленно поднял голову. Та, кого он собирался насильно выдать за своего сына, стояла перед ним, исполненная презрения и праведного гнева.
Он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Анастасия шагнула ближе, её меч вспыхнул в лучах заходящего солнца.
— Отвечай, Осман.
Он сглотнул, глядя на её холодное, непроницаемое лицо.
— Я…
Но в глазах девушки уже было решение.
— Хотя… Мне необязательно это знать.
Меч скользнул по воздуху, как молния, и Осман, ещё секунду назад бывший правителем, упал на колени бездыханным телом.
Анастасия вытерла клинок, не удостоив мёртвого даже взглядом.
Я вышел из разрыва между мирами, ступая обратно в реальность. За моей спиной Домен Власти медленно закрывался, а мир внутри него сиял новой энергией.
Дело было сделано.
Сквозь ткань вселенной теперь пролегала непреодолимая грань. Сила Сириуса Эридана — моя сила — теперь окутывала этот мир невидимым щитом. Божественная защита легла, словно незыблемый барьер, отделяя их от надвигающегося кошмара.
Пока…
Я вдохнул прохладный воздух, ощутив, как лёгкий ветерок коснулся моего лица. Этот мир, мой новый мир, был в безопасности. Но какой ценой?
Передо мной простиралось огромное поле. Тысячи солдат, разумные монстры, охотники, маги — все, кто сражался за это будущее, ждали.
Как только они увидели мою фигуру, возвышающуюся над войском, тишина охватила всех.
Я, Глеб Долгорукий — Монарх, победивший смерть. Монарх, даровавший этому миру новую надежду. Они ждали моих слов.
Но пока я молчал. Рана, оставленная Греймдаром на моем боку, стремительно затягивалась.
Я просто стоял, оглядывая тех, кто сражался, тех, кто верил в меня, тех, ради кого я отдал часть своей силы. И тогда я, наконец, произнёс: