Я выгнул дугой бровь, а лидер повстанцев провел рукой по столу, и между нами выросла проекция главного города Первых. Я ухмыльнулся, разглядывая голограмму, мерцавшую над столом. Город парил в небе, словно осколок разбитой планеты, опутанный мостами из света.
— И как я их найду? Пойду по запаху старины? — игнорируя издевку в голосе собеседника, спросил я.
Кайло швырнул на стол медальон — ржавый диск с изображением трёх лун.
— Пароль: «Роса Элизиума горчит». Скажешь это в таверне «Космический рейнджер» и либо получишь ответ, либо нож в рёбра. Зависит от того, как ты это скажешь…
— Очаровательно, — я сунул медальон в карман, чувствуя, как тот греет кожу сквозь ткань. — А теперь, товарищ лидер, просвети дикаря. Что это за мир? Как ударить по Первым, чтобы им было больно?
Кашель Кайло перерос в хриплый смех. Он швырнул сигару в склянку с сывороткой, жидкость зашипела, выбросив фонтан пурпурного пара.
— Этот мир не имеет своей орбиты. Он плавает по галактикам, как космический лайнер. А первые… — он встал, и его плащ зашуршал, как змеиная кожа. — Они не из нашего времени. Не из нашего пространства. По легендам, пришли через некий Разлом, когда Монархи ослабли. — Его глаза мрачно сверкнули золотом. — Их технологии — это магия, которую мы даже постичь не можем. Порвут пространство, чтобы пройти метр, но для них это — как для тебя дверь открыть. А нам… — он пнул ящик с провизией, и оттуда выкатилась банка с надписью «Тушенка второго сорта», — оставили дирижабли. Ржавые консервные банки с пропеллерами. Ничем не делятся, ублюдки… Последние соки вытягивают из миров третьей вселенной.
— Вот и верь после этого в прогресс и добрую волю гегемонов, — я откинулся на стуле, который заскрипел, словно живой. — И все-таки… А если я захочу устроить им… перекур?
Кайло резко наклонился, упершись ладонями в стол. Между нами завис нож, воткнутый в дерево по самую рукоять.
— Тогда в этом деле тебе помогут мои друзья, что плотно осели в столице. Дорогу к ним спросишь у бармена в таверне. — Он со стуком на стол положил металлическую фишку, испещренную символами, похожими на следы когтей. — Это право на аудиенцию с главой Подполья. Просто покажешь жетон и все поймут, что тебе можно доверять.
— Конспирологи, — фыркнул я и сунул фишку за голенище сапога. — Теперь я бы хотел, чтобы ты одолжил мне денег. Много не нужно. Сколько стоит билет до столицы?
Лицо Кайло дернулось неприязнью…
— Ты… громишь арену, убиваешь моих людей, — он заговорил медленно, словно слова резали ему горло, — калечишь Шивана, который стоил мне годового запасапланетарных кристаллов… И сейчас клянчишь деньги?
— Не клянчу. — я сжал кулак, и цепь на его шее слегка вспыхнула, превратившись в раскаленную спираль. Кайло завыл, царапая кожу, но металл уже впился в плоть, шипя и оставляяболезненные узоры. — Это будет твоей компенсацией за моральный ущерб и недоверие к моей персоне.
— А-а-а… Хватит-хватит! — он швырнул мешочек, из которого посыпались кристаллические монеты с кровавым отливом. — Вот, возьми! И оставь меня в покое!
Я развеял заклинание, кольнул подпольщика целительной энергией жизни и усмехнулся:
— Благодарю! Ведь одно дело делаем! Родина тебя не забудет!
Кайло достал еще одну сигару и с угрюмым видом закурил. А я решил больше не задерживаться тут. Арвин, прятавшийся за дверью, сунул мне в руки сверток, завернутый в промасленную тряпку.
— Это… э-э… на дорожку. Брат все равно не оценит…
В свертке оказалась бутылка с чем-то ядерным — местным аналогом рома.
— Трогательно, — я сунул подарок за пазуху и махнул рукой на прощание. — Бывайте!
Станция «Небесный Клык» встретила воем сирен и вонью пережженного масла. Дирижабль громко гудел, будто пчелиный улей, в который бросили камень. Его корпус, лоскутное одеяло из бронеплит и обгоревших щитовых генераторов, плевался жаром, а из трещин сочился фиолетовый дым, пахнущий горелым сахаром и надеждой на мягкую посадку.
Изрядно подвыпивший капитан требовал с меня документы, но когда я сунул ему под нос несколько кристаллических монет, все вопросы отпали сами собой. Он выдал мне номер моей каюты и палубы, и я взошел по трапу на это чудо-юдо.